(Журнал "Смена" №14/1987)
Матч только начался, и Игорь с явной
неохотой выключил телевизор. Похоже, я пришел не вовремя...
Слово за слово, выясняется: именно
таким я его и представлял — отзывчивым, улыбчивым, каким-то мягким, но при этом
умеющим жестко отстаивать свою точку зрения. Он молод, обаятелен и талантлив.
Спектр его творчества широк, многообразен, он уверенно и свободно переступает
жанровые рамки. Во всех официальных и негласных хит-парадах его песни на
почетных местах. Придя к выводу, что при таком наборе качеств Игорь Николаев
просто-таки обязан проникнуться осознанием собственной значимости, я попытался
«задеть струну величия».
— Когда десять лет назад ты
отправился с Сахалина покорять Москву, предполагал ли, что станешь популярен?
— Я не считаю себя популярным,
популярны мои песни. А в столицу ехал с другим «багажом» — музыкальную школу
окончил как скрипач, а в музучилище занимался на теоретическом отделении,
пробовал сочинять фортепианные пьесы, хоры, кантаты. Если представить себе
некую музыкальную квартиру, то я довольно долго бродил по коридору, неуверенно
стучась то в одну, то в другую дверь. Очень признателен Михаилу Таничу — он
ввел меня в комнату эстрады, и мне стало понятно: «жить» надо здесь. Музыку
нельзя делить на «серьезную» и «дешевую», существует единственный критерий —
хорошая или плохая. Я абсолютно убежден: так называемая классическая музыка
бывает столь же неудачной и слабой, как худшие эстрадные образцы. Не принимаю
вообще слова «классическая» применительно к любой музыке, исполненной
симфоническим оркестром или пианистом. Композитора ценю по умению делать
миниатюру, мои любимые произведения — мазурки Шопена, прелюдии Шостаковича. В
музыке на первом месте — мелодия. Уже потом она обрастает гармонией, стилем,
аранжировкой. «Аве Мария» может быть исполнена под рояль, оркестр, просто а
капелла. Вступление к Пятой симфонии Чайковского или его Четвертая симфония —
невозможно не слушать! Но при этом сколько звучит и занудной, неинтересной
симфонической музыки. Эстрада тоже может быть бездарной или впечатляющей. Но у
эстрады есть плюс — свобода эксперимента. Мне вот захотелось сделать «Балет» с
большим симфоническим оркестром, и, думаю, песня от этого выиграла.
— Но вот «Комарово», например,
вызвала целую волну упреков со стороны твоих коллег-профессионалов. Хотя и
стала очень популярной, если брать за критерий «всехности» количество
перепевок, пародий, перетекстовок и частоту исполнения на самых различных
празднествах — от свадеб до проводов призывников...
— Эта песня и писалась для
молодежного вечера в Останкине, посвященного армейскому призыву. Я служил тогда
в армии и получил трехдневный «творческий» отпуск для работы на телевидении.
Пригодился подаренный мне Таничем сборник его стихов. В студии попросили
«что-нибудь веселенькое». Два часа было в моем распоряжении. Судорожно хватаю
палочку-выручалочку — все тот же сборник — и вот «на недельку до второго».
Получил в награду еще три дня увольнения и был жутко счастлив. То, что песня
станет шлягером, без всякого кокетства уверяю, даже не предполагал. Вообще в
армии сочинял мало — два магнитофонных альбома, которые мы потом записали с
Александром Кальяновым, плюс несколько вещей для эстрады.
Композитор Николаев появился в
назначенный срок, когда маститые авторы или исписались, или отдыхали, и на
эстраде образовался дефицит песен-боевиков. Это, пожалуй, связано еще и с тем,
что «легкий» жанр несколько отяжелел от смешения стилей, словно бы эстрада
готова была разродиться новым направлением, как случилось десять лет назад с
«диско». На вопрос, «легко ли быть молодым» певцом, композитором, поэтом,
сегодня ответ прост (почти по Козьме Пруткову): если талантлив, будь им.
Певцом, композитором — кем угодно...
— В последнее время мне интересно
писать стихи. Дело не в том, что несколько песен, написанных на мои слова,
стали известными. Я имею в виду другое. Песенный текст и поэзия для меня
совершенно разные вещи...
— А как же твои романсы на стихи
Мандельштама и Цветаевой?
— Романс — не песня, он живет в той
же самой стихии, что и поэзия. Это своеобразное высказывание композитора по
поводу стихов. Собственно, вопрос к любому автору «Что пишется сперва — стихи
или музыка?» — обречен на ответ: «Когда как». Мне всегда интересно работать над
песней от ее рождения до самых последних стадий — аранжировки и исполнения.
Как-то у меня состоялся азартный спор с музыкантами: а станет ли песня, еще в
«материале» назначенная быть шлягером, популярной, если ее исполнит человек с
незнакомым лицом? Для того чтобы проверить наши выводы, решил петь сам.
— И стал еще более популярен...
— Есть у Маршака такие строки: «Ты
старомоден — вот расплата за то, что в моде был когда-то». Но только разговор
об этом уместнее вести в конце творческого пути. Болезненно именно похмелье
«выхода из моды». А когда человек на вершине, он сам этого не замечает. Система
координат меняется...
Евгений ДОДОЛЕВ
|