(Газета "Неделя" №9/1987)

На двери одной из редакционных комнат «Недели» появилась табличка — «Студия молодого журналиста». Студия создана на базе спецсеминара «Технология журналистского творчества» факультета журналистики МГУ. В нее вошли преимущественно студенты первого курса.

Сегодня у студии — своеобразный дебют на страницах нашего еженедельника. Мы представляем читателям отчет о встрече певца Валерия Леонтьева с участниками спецсеминара, студийцами «Недели». Каждый из них после пресс-конференции представил отчет о прошедшей встрече. Мы выбрали самые оригинальные вопросы, наиболее интересные ответы, записи, родившиеся во время и после этой встречи…

Его ждали с большим нетерпением. Многие не верили, что он придет, Но такой у него характер: если что-то обещал, обязательно выполнит. Он пунктуален до поразительности, обязателен до чудачества.

Перед студентами была не суперзвезда, а человек, который, проработав целую смену, пришел трудиться и во вторую.

— Скажите, Валерий  Яковлевич, почему вы согласились встретиться с нами? Ведь у вас так мало времени!

— У меня действительно времени всегда в обрез. Пришел потому, что люблю встречи, где надо говорить, а не петь. Разговаривать не с одним человеком, а со многими для меня удовольствие. И я всегда жду какого-то необыкновенного, интересного вопроса.

— Как вы думаете, за что некоторые зрители вас не любят?

— За мою открытость, откровенность, раскованность. За то, что я не пою с «холодным носом и температурой 36,6». Помню, учился в первом классе и меня впервые вывели на сцену петь. Попытался сопроводить песню действием и поэтому вышел с «удочкой». Мне тут же сказали: «Ты должен петь, а не изображать рыбака. Изображать рыбака — дело артиста».

— Валерий, вас часто критикуют. Порой — несправедливо. Можно ли, идя к зрителю, забыть все обиды, уколы?

— Конечно, нет. Но все-гаки стараюсь работать как можно искреннее, убедительнее. Чтобы тот, кто меня слышит, стал моим единомышленником. Зритель бывает порой жесток Но я слишком долго о нем мечтал. Сколько раз раньше отменялись концерты! В зрительном зале собиралось не более 50 человек. Как это было больно!..

Он говорит спокойно, ровно, взгляд усталый. Но отвечает на все вопросы довольно подробно и доброжелательно.

— Ваши отношения с публикой? Одним вы резко не нравитесь, другие вас обожают. В Ленинграде даже созданы два клуба — «Верооко» и «Зеркало», которые названы по вашим песням.

— Я никогда не стремлюсь нравиться всем. Есть певцы, рассчитывающие на определенную публику. Они стараются подделаться под зрителей, чтобы те сидели и, говоря вашим языком, балдели: «О, чума! Чума... Я тащусь!...» Мне не надо, чтобы мой зритель «тащился». Я пою о сегодняшних проблемах, о том, что волнует каждого пришедшего на мой концерт. Нужно уметь как это умеет Елена Камбурова, всегда оставаться самим собой. Развивать свое искусство не в ширину, а в глубину.

Последняя сольная программа, с которой Валерий Леонтьев выступал в московском концерном зале «Россия», не имела определенной тематики. Он выбрал самые хорошие песни прошлых лет, а в результате получилась столичная программа. «Я просто певец», «Бегу по жизни», «Наедине со всеми», «Звездный сюжет» — эти программы были едины, но тоже далеки от спектаклей.

— А спектакль Валерия Леонтьева будет когда-нибудь?

— Композитор Лора Квинт и поэт Владимир Костров написали для меня музыкальный спектакль. Это будет опера. В ней  присутствуют герои, есть идея, есть тема — Джордано Бруно.

— Что вы можете сказать о театрализации на эстраде?

— Знаете, уже тошнота к горлу подступает, когда в очередном интервью с актером читаешь, что «он (она)   стремится театрализовать песню; у него (у нее) каждая песня — маленький спектакль». Штампы уже набили оскомину. Да, у меня много планов. Многое нужно преодолеть для того, чтобы их осуществить. Те административные меры, порядки, которые, может быть, были необходимы лет двадцать назад, сейчас только мешают.

— Бывают такие моменты, когда петь не хочется?

— Сколько угодно.

— И как тогда?

— Пою.

— Потому что надо?

— Потому что надо...

Многие слышали, что, мол, у Леонтьева увлечение — шить себе концертные костюмы.

— Какое там увлечение! — усмехается. — Десять с половиной лет назад я и слова такого не знал — «модельер». Пока не был неизвестным, за мной не бегали, не предлагали помочь с костюмами. А мне хотелось иметь свое лицо, свой, как нынче говорят, «имидж» я рисовал себе костюмы, шел в Дом быта, а там говорили «нет лекал» или «так шить не положено». Пришлось учиться шить самому. Это было необходимо. Хотя, по-моему, это нудный процесс и отнимает много времени. К счастью, нашел единомышленника –московского художника-модельера Ирину Ялышеву.

Кому-то захотелось устроить музыкальную паузу. Попросили гостя спеть. А у него в глазах полуиспуг какой-то мелькнул. Извинился, сказал, что не в настроении. И про девять дней отпуска за весь год. И про деревеньку на море, где хотел бы чуть-чуть отдохнуть. И про то, что если б в сутках вдруг оказалось 25,5 часа, то он лишние полтора часа потратил бы на сон.

А тут прозвучал серьезный вопрос.

— Что должна делать эстрада в условиях перестройки?

— Эстрадному певцу перестраиваться — значит развивать свое творчество. Я много хочу сделать. Например, поставить музыкальную драму. Но у нашего коллектива нет для этого денег. Вот бы найти «доброго дядю», согласившегося финансировать мои мечты. Для воплощения реальной идеи нет материальной базы. В стране получает распространение хозрасчет. Но до эстрады это не дошло. А представьте себе: часть денег, которые поступают за выступления нашего коллектива, отчислялись бы для развития нашего коллектива, чтобы мы их тратили по своему усмотрению — приглашали художников, режиссеров, композиторов... Разве это плохо? Это хорошо! Гарантирую — из этих денег ни копейки не возьмет себе ни один из членов нашего коллектива. Я никогда не жульничал, не занимался махинациями, не организовывал «левых» концертов, что еще бывает у артистов и идет не от хорошей жизни, а от плохой организации концертного дела в стране. Но при .этом я хотел бы, чтобы наш администратор тоже получал прилично, и чтобы работал он на совесть.

— Скажите честно, сколько вы получаете за сольный концепт?

— А разве я похож на обманщика? Я получаю 47 рублей 50 копеек. Нередко трачу свои деньги на реквизит и костюмы. Хороший костюм — это десять раз по 47 рублей. Костюм можно сшить, пару раз выступить и понять, что он никуда не годится. И десять раз по 47 рублей будут храниться в сундуке.

— Как вы относитесь к проблеме сотворения «звезд»?

— Злободневный вопрос. Мало создать репертуар, нужен точный расчет: когда лучше всего появиться в эфире, в каком концерте необходимо принять участие, а от какого лучше отказаться. Самый верный путь раскрыть свои возможности, находить «звезд» — это фестивали. В «звезды» возводит публика. Радио, телевидение, кино помогают «звезде» Но у нас все это происходит стихийно А нужно поставить все на серьезную основу.  Появился талантливый человек — надо, чтобы с ним занимались режиссеры, композиторы, художники, психологи, чтобы рядом были специалисты по рекламе, чтобы «звезда» выстреливала, понимаете? У нас пока все зависит от самой будущей «звезды»: пробьется — хорошо, не пробьется — так ему и надо. Поэтому нередко побеждают ловкачи, пройдохи, бездарности, имеющие связи.

— Вы решили сочинять песни. Чем это вызвано?

— Суровой необходимостью. Трудно найти человека, который написал бы песню за короткий срок, и чтобы она была всем близка. Для одной из эстрадных программ, в которой я принимал участие, не хватало песенной связи. Так родилась «Маска» Потом пришли «Продавец цветов» и «Запомни их летящими», которые сочинены в соавторстве с Юрием Варумом. Впервые я написал песню шесть лет назад. Да, мои песни небезупречны, но они для меня органичны.

— Кто из композиторов ваш единомышленник?

— Раймонд Паулс. Невероятно работоспособный человек. У него велик процент удачи, он удивителен.

— Что вам нравится и что не нравится из того, что было помещено о вас в прессе?

— Не сочтите это кокетством, но раздражает однообразие. Большинство материалов обо мне на одно лицо: хорошо танцую, из всего делаю маленький спектакль. Лучше бы писали о трудностях, помогали бы эстрадным певцам. Я уже говорил о проблеме с костюмами. Пять лет я не выступал в Москве Были люди, которые считали, что я не имею на это право. Пресса молчала. А как именно в то время была нужна поддержка прессы!.. Или такая проблема — стадионы, Дворцы спорта — это не для артистов, там работать невозможно Я говорю о себе. Допускаю, что рок-группы могут там с успехом выступать. Жизнь заставляет и меня работать на этих площадках (и я не могу пожаловаться на неуспех), но внутри все протестует. Тоже тема для размышления. Долгие годы я только и делал, что пел не свои песни. Песни, не органичные для меня. Это сейчас для меня пишут Раймонд Паулс, Игорь Николаев, Александр Морозов. Мучение — найти репертуар. Вот вы сегодня задавали вопрос: как делать «звезд»? Я повторюсь: «звезд» делает публика. Но настоящий певец работает до седьмого пота. Про себя я знаю, что «пашу, как папа Карло» Нам нужна профессия — эстрадный продюсер. Когда молодой и талантливый певец выходит на сцену, он, кроме способностей, не обладает ни опытом, ни мастерством. Он может за короткое время сделать массу ошибок. Это я говорю по собственному опыту. Героические усилия требуются, чтобы укрепиться на эстраде, В чем причины, как это преодолеть, как быть?.. Публика иногда склонна создавать ореол вокруг популярного исполнителя А я просто пахарь. Пашу — и все тут. Это и позволяет мне оставаться, как я думаю, на уровне.

— Валерий, ваши три желания.

— Три? — Он оглядел всех и не стал придумывать  красивых  сложных фраз, а просто сказал: — Первое — всем вам стать талантливыми журналистами, второе — себе долгой молодости, третье — чтобы всегда мы жили в мире

— Чем вы будете заниматься, когда состаритесь?

— Почему-то этот вопрос задают все журналисты. Я что — очень дряхло выгляжу? (дружный смех). Нет, если серьезно, хочу как можно дольше петь. Скоро заканчиваю режиссерский факультет института культуры в Ленинграде. Думаю, что всегда найду для себя дело.

— У вас бывают дни усталости? Как вы справляетесь с этим?

—  От всех бед лечусь работой. Спасение всегда в любимом деле. У меня жизнь летит.

— Что вы можете сказать о ваших поклонниках?

—Вопросы повторяются. Или я плохо рассказал о своих взаимоотношениях со зрителем? Встречи со зрителями, такие, как сегодня, не с эстрады,— для меня своеобразный психотренаж. Ни во Дворце спорта, ни на стадионе, не говоря уже о телевидении, я не могу видеть лица зрителей, их глаза. А мне это необходимо. Как и необходима поддержка зрителей. Одной моей поклоннице 86 лет. Сколько удивительных писем она мне написала!

—  Если разрешить зрителям танцевать на ваших концертах. Как вы к этому отнесетесь?

— Я только этого и добиваюсь. Во времена Моцарта ведь танцевали...

— Чего вы боитесь в жизни больше всего?

Валерий Леонтьев посмотрел на всех, выдержал долгую паузу, как-то странно улыбнулся и словно закрылся, будто не расслышал вопроса. Что ж, оставим это право за «звездой» — не отвечать на вопросы. Все притихли, будто обидели чем-то гостя. Он это почувствовал, улыбнулся и сказал:

— Нет-нет, пожалуйста, продолжайте. Какие еще вопросы?

Второй час идет беседа. Все чуть подустали: все-таки сказывается напряжение. А каково ему? Для студентов — это урок, занятие, практика. Просто интересная встреча. А для него — кусочек ежедневной работы. Предложили блиц. Он согласился. Со всех сторон посыпалось:

— Ваша любимая книга?

— Маркес. «Сто лет одиночества». Люблю Лермонтова.

— Любимый актер театра и кино?

— Александр Калягин. А если в цирке и кино, то Юрий Никулин.

— Как вы относитесь к пародиям на себя?

— Спокойно.

— Сколько вам лет?

— 37.

— У вас дети есть?

— Нет.

Давайте на минуту представим, что в мире нашей эстрадной песни нет имени Валерия Леонтьева. Не думаю, что это обрадует тех, кто даже ругает певца. Мы негодуем и восхищаемся, и это прекрасно. Если бы все единогласно ругали и единогласно хвалили?! Было бы скучно, а скучна  только бездарность...

...Блиц продолжается.

— Что вы скажете о телевидении?

— Это тот волшебник, который может быть добрым или злым. Но, к сожалению, никогда не дает точного восприятия актера, которое бывает при непосредственном контакте с аудиторией.

— Вопрос самому себе.

— Я бы оставил себя в покое...

Это прозвучало почти как просьба.

Перед нами сидел человек в потертых джинсах, в кроссовках. Самый обыкновенный. Но чтобы стать не таким, стать необыкновенным, ему, в отличие от всех нас, недоставало одного — сцены.

Все мы уже давно привыкли к поющему Валерию Леонтьеву. Включаем телевизор — он поет. Приходим на концерт — он поет. А когда не поет — какой он?

Мы увидели его думающим, размышляющим, усталым,  нервным...

Прощаясь, Валерий Леонтьев сказал нам; «Спасибо всем, кто пришел». Это сказал он нам, а не мы ему. Хотя, конечно, и мы ему благодарны и признательны. Он оказался удивительно доступным, точным, мягким и просто хорошим человеком Только намного лучше нас. Работоспособнее, искреннее. Это мы, студенты, порой кого-то или в кого-то играем. Это мы ленимся заниматься, а он без работы не может.

Стенограмму по студенческим отчетам М.БАРАБАШ, Е.САВЕЛЬЕВОЙ, М.ОСИПОВОЙ, А.СТОКЛАСКИ, В.СОКОЛОВСКОГО, С.СЕРКОВОЙ, М.ГИНЗБУРГ, Н.РОДОВОЙ, О.АЛЕКСЕЕВОЙ, А.ВОРОБЬЕВА, С.КУЗИНОЙ подготовил преподаватель факультета журналистики МГУ, руководитель студии молодого журналиста Владимир ШАХИДЖАНЯН.

Впервые в центральной печати были названы имена будущих журналистов. С дебютом. Пожелаем удачи! Как пожелал им этого Валерий Леонтьев.