(Журнал «Смена» №7/1989)
Вроде бы совсем недавно дребезжали стекла в маленьких клубах от
электрогитар, в школах шла усиленная борьба против «битловских» причесок, а в
подворотнях неумелые пальцы тысяч мальчишек осваивали на гитарных грифах
рок-н-ролльные «квадраты». Накопившиеся в нестриженых головах мысли вырывались
на свободу в несенных манифестах новых глашатаев поколения — рок-певцов. Но
даже в этом многоголосии всегда выделялось творчество «Машины времени», которой
в этом году исполняется двадцать лет.
Корреспондент «Смены» Евгений Федоров беседует с руководителем «Машины
времени» Андреем Макаревичем.
— Какой смысл вы вкладываете в понятие «плохая
группа»?
— Моя
оценка сугубо субъективная, поэтому я не имею права судить тех или иных музыкантов
с «высокой трибуны»... Но меня удивляет, когда, скажем, какая-нибудь
телевизионная редакция вставляет в интересную передачу, трансляция которой идет
на весь Союз, музыкальные номера очень слабых, неинтересных команд только
потому, что у создателей программы либо нет музыкального материала, либо совсем
плохо со вкусом.
— Есть мнение, что сегодня только
«разоблачительные» песни могут быть популярны...
— Думаю,
они уже не очень популярны, потому что все объелись «разоблачительной сатирой».
У нас маятник общественного интереса никак не остановится в точке равновесия:
его заносит то в одну сторону, то в другую. Очень верно по этому поводу сказал
один мой старый приятель: «Сейчас подобное творчество напоминает бросание
грудью на амбразуру, в которой давно уже нет пулемета».
— В таком случае вопрос: отразились ли
гласность и демократизация на творчестве и жизни группы?
— На
творчестве — нет, на жизни — безусловно: поездки за рубеж, телевидение,
пластинки... Несколько увеличилась плата за работу. Но это я считаю частичной
компенсацией за долгие годы унижений, которые испытывали артисты — и
профессионалы, и непрофессионалы.
— Я знаю, что многих людей до боли волнуют
заработки рок-музыкантов: они уверены, что даже в «застойные годы» рокеры
сладко ели, вкусно пили, мягко спали. А теперь и вовсе миллионеры...
— Я как-то
прочитал в «Советской России» письмо возмущенной читательницы из Тюменской
области, которая перечисляет высокие гонорары музыкантов. Не знаю, где она
взяла эти цифры... Даже не буду говорить о том, что пора бы отучиться считать
чужие деньги, — пора начинать подсчет своих. Но могу с полной ответственностью
сказать: меньше, чем в Советском Союзе, музыканты не получают ни в одной
стране...
Действительно,
несколько лет назад считалось, что «средний музыкант» не должен получать
больше, чем «средний слесарь». (Может быть, поэтому у нас так много средних
музыкантов и слесарей.) Но все дело в том, что сколько бы музыкант ни
зарабатывал, он эти деньги зарабатывает, а не получает... У меня бы лично язык
не повернулся спросить у артиста, который способен поднять настроение сразу 10
тысячам зрителей, сколько денег он за это имеет.
Что
касается прошлых времен, то о деньгах говорить просто смешно: на протяжении 9
лет — где-то до 1987 года — музыканты из «Машины времени» и многих других
ансамблей, собирая дворцы спорта и принося государству ежегодную прибыль в
несколько миллионов, имели ставку за концерт 9-10 рублей. Причем эта ставка
платится «за выход» — вне зависимости от того, работает ли артист на сцене
полтора часа (как мы) или две минуты...
— Андрей, я знаю, что «Машина времени»
гастролировала в США. Какие впечатления вы привезли?
—
Встречали нас хорошо. Но это отдельный разговор. Дело в том, что участники
многих музыкальных коллективов, которые туда ездили выступать, довольно честно
рассказывали о гастролях, за исключением одного: на каком, грубо говоря, уровне
проходили их гастроли. Представьте себе американскую группу, которая приехала в
Москву и дала два концерта — один, скажем, в красном уголке ДЭЗа № 1, другой —
в красном уголке ДЭЗа № 2 — и с очень хорошими воспоминаниями о приеме
вернулась в США. Вот с нашими группами происходит в Америке то же самое. Я не
верю в триумфальное шествие советского рока по Штатам. Сейчас в свете
американской эйфории по поводу перестройки мы можем там выступать в качестве
экзотических музыкальных «блюд» — это очень интересно для американцев, тем
более что для них вообще характерен восторженный прием, особенно если они за
это уже заплатили, — они просто не будут портить себе настроение.
— «Машина времени» пережила немало трудных
времен: группу громили в прессе, запрещали концерты... Не посещала ли вас в те
лихие годы мысль переселиться за океан, как это сделали некоторые
рок-музыканты?
— Я не
хочу разыгрывать из себя мученика эпохи застоя, тем более что это не будет
полновесной правдой. Просто в конце семидесятых меня постоянно наталкивали на
мысли об отъезде. Я видел, что вокруг творится, уезжали мои друзья...
И я
понимал, что нахожусь в такой же ситуации, что и они.
Масса
людей, которые туда уехали в годы застоя и к родственникам, и просто так — я их
видел, — нашли свое счастье, и оно заключалось в хорошем доме, хорошем
автомобиле, красивой одежде, магазине, где круглый год клубника... Если это и
есть счастье, то, наверное, надо ехать туда, тогда там лучше. Вся разница в
том, что у них не хватило терпения, у меня, видимо, хватило. Так как то, чем я
занимаюсь, для меня на первом месте, а все остальное на втором... А
переделывать себя, то есть писать на английском языке об американских проблемах
или развлекать эмигрантов, я не мог и не хотел. Да и просто есть масса любимых
людей, любимых мест — почему я должен с этим навсегда прощаться? Другое дело —
попробовать свои силы на новой территории и вернуться. Да и то все это для меня
сомнительно. Я не считаю себя универсальным музыкантом с какими-то данными,
которые могут заинтересовать мировую аудиторию.
— Как вы относитесь к новым группам из Москвы,
Ленинграда, Свердловска, которые завоевали во времена перестройки огромную
популярность? Ведь существует мнение, что, скажем, «ДДТ», «Алиса», «Наутилус» и
иже с ними — настоящий рок, а «Машина времени», «Динамик», «Секрет» и так далее
— «попса»...
— Я
отношусь ко всем рок-музыкантам хорошо, потому что они мои друзья и коллеги. А
как я отношусь к тому, что они делают, — об этом я могу сказать им в личной
беседе, но никак не с трибуны журнала — иначе это будет дурно пахнуть.
Что
касается «внутренних противоречий» в рок-музыке, то, по-моему, это глупость,
которую насаждают журналисты, искусственно разжигая страсти. Если, например,
взять ситуацию пятнадцатилетней давности, то тогда существовала огромная
пропасть между подпольными рок-группами и ВИА, и пойти поработать в
вокально-инструментальный ансамбль называлось «продаться в рабство». (Но без
отрицательных, презрительных интонаций.) Но даже тогда не было неприязни,
конфронтации между музыкантами из двух «лагерей». Поэтому я считаю нынешний
антагонизм искусственным и никому не нужным.
— В вашем репертуаре практически нет песен о
любви. Почему?
— Мне
всегда казалось, что если я что-то хочу сказать большой аудитории, то это
гораздо серьезнее, нежели мои отношения с какой-то женщиной или несколькими
женщинами. Мне непонятно, как можно с надрывом вещать о каких-то своих чувствах
случайной аудитории. Это же очень личное...
— Не ощущаете ли вы некоторого снижения
интереса к творчеству «Машины времени»?
— Как ни
странно, но нашего слушателя вообще раздражает, когда кто-то долго привлекает к
себе внимание. В других странах постоянный интерес вызывает только уважение. У
нас же только и ждут, чтобы артисты ушли с большой сцены. Это можно сказать про
многих творческих долгожителей. Отношусь я к этому феномену спокойно, ибо
никогда специально «на интерес» мы не работали, а старались сами оценить,
насколько нам самим нравится то, что мы сделали. Пока что я имею право делать
так, как считаю нужным. Так мне кажется. Если кому-то это неблизко — ради бога,
не принимайте.
— На мой взгляд, ваши последние песни — песни
человека, живущего в гармонии с окружающим его миром и самим собой. Возможно,
это некое проявление самоуспокоенности? Сытости?
— Насчет
самоуспокоенности — модный вопрос. Но я никогда не разыгрывал из себя
«мятущуюся личность», а «изображать» скандал только потому, что сейчас все
можно, не хочу и не буду.
Лично я не
вижу, что последние песни стали спокойней, чем прежние. Может быть, они стали
серьезнее. Некоторые из них мне нравятся больше, другие — меньше, но было бы
странно, если бы мы исполняли произведения, которые нам самим не нравятся
вовсе... Все дело, видимо, в том, что от нас постоянно кто-то чего-то хочет:
Министерство культуры — чтобы мы пели песни советских композиторов, журналисты
— чтобы мы говорили то, что им нужно, а не то, что мы думаем, старые фаны —
чтоб мы играли старые песни, «металлисты» — чтоб «металл». Но мы не хотим
угождать... Мы никогда не метили в «звезды», не гнались за музыкальной модой.
(Кто гонится — непременно отстает.) Поэтому мы были то позади моды, то впереди
нее. Нужно просто делать свое дело, а когда работаешь специально на успех — тут
он обычно и кончается.
— Какие метаморфозы претерпела «Машина
времени» за последние два десятилетия?
— Кто-то
когда-то написал, что в «Машине времени» часто менялся состав, — многие это
«тонкое наблюдение» подхватили, не проверив... На самом деле — очень редко: за
последние десять лет у нас сменился один музыкант (вместо Петра Подгородецкого
за «клавиши» встал Александр Зайцев).
В 70-е
годы мы много экспериментировали с духовыми инструментами, скрипкой,
синтезаторами. Во многом это было вызвано тем, что электронные инструменты тех
лет не могли дать нам тот звук, в котором мы нуждались... Что касается духовных
метаморфоз, то, право, не знаю... Если бы у группы была некая «основная идея»,
то я бы ее быстро сформулировал, и «Машина времени» прекратила бы свое
существование. Но мы просто поем о том, что видим, о чем думаем.
— Что вы могли бы пожелать молодым ребятам, которые
сегодня взяли в руки гитары и решили посвятить себя рок-н-роллу?
— Еще раз
как следует подумать. Ко мне обращаются многие молодые люди, которые просто
требуют помощи. Они глубоко убеждены, что без поддержки наверх не вылезти, — и
это сейчас, когда выходи и играй! Я готов помогать, но есть помощь и помощь. Я
не могу научить их играть лучше на гитарах или писать лучше песни — все это в
их руках. Если группа действительно интересна, то ее непременно заметят и
«раскрутят»... Это не идеализм — действительно очень мало хорошей музыки. И еще
хочу пожелать тем начинающим рокерам, которые чувствуют за собой силу и талант
и готовы идти до конца, несмотря ни на что, — чтобы это желание не иссякло у
них никогда.
— Как у «Машины времени»?
— Да, хотя
бы как у нас. Я очень рад, что и через двадцать лет еще столько осталось
несказанного и несделанного. Это, по-моему, самое главное... |