(Журнал «Музыкальная жизнь» №10/1989) 

«Что я делаю – делаю без меры или не делаю совсем» (И.Мальмстин)

Год-другой тому назад приезд в нашу страну любой западной группы или исполнителя был овеян ореолом сенсационности. Если следовать журналистским штампам, то посещение Москвы и Ленинграда шведским гитаристом Ингви Мальмстином вполне можно рассматривать как яркое событие для советских рок-меломанов. Ведь это первое появление на наших подмостках рок-гитариста мирового класса, если не считать эпизодического выступления в столице Карлоса Сантаны в июле 1987 года.

Неблагодарное занятие — определять лучших гитаристов рок-сцены. Джими Хендрикс с его неимоверной виртуозностью или Джон Маклафлин, более джазовый нежели роковый исполнитель? А может быть, Брайан Мей и его «мурлыкающая» гитара или Марк Нофлер — с манерой музицирования, близкой к кантри? Либо Ричи Блэкмор, демонстрирующий головокружительные пассажи, и Эдди Ван Хэйлен, создающий мощнейшие риффы? Мало-мальски знакомый с рок-музыкой человек может поупражняться и продолжить список: Джимми Пейдж, Роберт Фрипп, Стив Вей... К этой плеяде причисляют и Мальмстина. Большой поклонник хард-рока и хэви метал, молодой парень из Стокгольма Ингви Мальмстин с детства помышлял о карьере супер-гитариста. Однако Швеция не могла стать трамплином для выбранных высот. Поэтому шесть лет тому назад девятнадцатилетний Мальмстин переезжает в Соединенные Штаты. Первый музыкальный след он оставляет в альбоме хэви-метал-группы «Стилер», где уже демонстрирует мастерское владение гитарной техникой. Затем следует его встреча в Лос-Анджелесе с бывшим вокалистом «Рэйнбоу» и «Майкл Шенкер Груп» Грэмом Боннетом, в результате которой Мальмстин входит в состав только что образованного ансамбля «Алькатрасс». В 1983 году выходит диск «Ноу Пароул Фром Рок-н-ролл». Журнал «Браво» писал в рецензии на этот альбом группы «Алькатрасс»: «Гитарист Ингви относится к эмоциональным людям, он любит долго и однообразно солировать на гитаре». Надо сказать, что членство в «Алькатрасс» не было пределом мечтаний молодого исполнителя.

И вот в 1984 году на прилавках магазинов появляется альбом «Ингви Мальмстинс Райзинг Форс». На запись своего дебютного сольного диска Ингви пригласил вокалиста Джеффа Сото, клавишника Дженса Джоханссона и известного сессионного барабанщика, бывшего члена «Джетро Талл» Берримора Барлоу. Сам Мальмстин исполнил все гитарные партии, включая и басовые. Альбом обращает на себя внимание, прежде всего, обилием инструментальной гитарной музыки (из восьми произведений чисто вокальных — лишь два), и демонстрирует высочайший профессионализм. Стилистически продукция диска представляет собой хард-рок, замешанный на «металле», джазе и классике. Правда, песни «Теперь твои корабли» и «Как наверху, так и внизу» (с вокалом Сото) уж очень напоминают творения Блэкмора в «Рэйнбоу». Вообще мне кажется, исполнительская манера Мальмстина схожа с блзкморовской. Но Ингви играет еще быстрее (по крайней мере создается такое впечатление). Он любит применять технический прием — арпеджированный проход по всему грифу, что позволяет критикам упрекать Мальмстина в «однообразии солирования» на гитаре. Кстати, Ричи Блэкмор говорил: «Я не люблю людей, кому-то подражающих. Но Мальмстин работает превосходно. Я его уважаю: для того, чтобы научиться так играть, ему пришлось как следует попотеть». Первым же своим соло —альбомом «Райзинг Форс» («Восстание силы») Мальмстин громко заявил о себе, получив«Грэмми» за исполнение инструментальной рок-композиции. «Райзинг Форс» стало и названием группы Ингви. Из нее уходили и приходили разные музыканты, но цементирующее начало — гитара Мальмстина — оставалось всегда.

В 1985 году появляется вторая пластинка Ингви под названием «Марчинг Аут», затем — альбом «Трилогия», посвященный памяти премьер-министра Швеции Улофа Пальме. «Трилогия» в прошлом году была издана фирмой «Мелодия», и многие, думается, смогли познакомиться с творчеством Мальмстина. Музыку этих альбомов определяют лаконично — хард-н-хэви: ее хардовая структура в определенные моменты подвержена ритмической «металлизации». Сейчас термин «хард-н-хэви» в ходу. В музыкальной палитре рока конца восьмидесятых годов появилось много групп, исполняющих этот стиль («Скорпионз», «Бон Джови «, «Еуроп») — хард, которому присуща яркая мелодика с блюзовым фундаментом, и хэви метал, лишенный ритмики блюза. Последняя пластинка Ингви Мальмстина и его «Райзинг Форс» называется «Одиссея», что навеяно недавней «одиссеей» самого Ингви, попавшего в автомобильную катастрофу и сильно повредившего правую руку: лишь благодаря собственному упорству он сумел быстро восстановить форму. В создании «Одиссеи» принял участие бывший певец «Рэйнбоу» Джо Лини Тернер. Этот четвертый диск оказался в тени предыдущих — он не столь интересен, как они. Мне представляется, что творческая уязвимость Ингви Мальмстина, прежде всего, в превалировании исполнительской техники над композиционным замыслом. Однако его феерическая работа с инструментом настолько подкупает, что музыканту прощаешь многое, даже некоторую похожесть на других музыкантов хард-н-хэви.

В январе-феврале по инициативе советско-датского предприятия «Челек» состоялись гастроли Мальмстина с группой «Райзинг Форс» в нашей стране. Он приехал представить нам свой тяжелый рок и «открыть для себя Россию». Что ж, надеюсь, по линии музеев и других культурных центров открытие состоялось, а вот наша молодежная слушательская аудитория, думается, оставила у Мальмстина и «Райзинг Форс» самые негативные впечатления. В ленинградском спортивно-концертном комплексе первый же концерт был сорван через час после его начала: разгоряченные подростки от избытка чувств забросали музыкантов чем попало. Перед каждым выходом на сцену «Райзинг Форс» представители группы через переводчиков просили публику не соревноваться в меткости, но все усилия были тщетными. Выступления останавливали, вновь продолжали, а бенгальские огни и другие предметы, потяжелее, летели в исполнителей. Разумеется, в этом можно винить тяжелый рок, предложенный «Райзинг Форс», ведь громкая музыка, без сомнения, возбуждает слушателя. Однако совершенно разным «звездам», выступающим в огромных залах с большим скоплением подростковой публики, приходилось одинаково страдать от столь своеобразного выражения признательности нашей аудитории. В Ленинграде, например, одна и та же картина наблюдалась на концертах Бонни Тайлер и Томаса Андерса, «Скорпионз» и Мальмстина — «Шум, вой, смех; песни носятся над огромной суетливой кучей живых человеческих тел, стесненных в яме; они давят друг друга, вспрыгивают на плечи один другому, всюду наталкиваются на подобных себе» (М, Горький. «Фома Гордеев»). Я бы назвал происходящее в наших концертных залах чем-то вроде детской болезни, вызванной годами запретов на большие рок-мероприятия в застойные годы; детской, потому что творцы безобразий в основном — подростки. На Западе этим недугом рок-фаны переболели давно: в пору становления «стадионного» рока там приходилось даже ограждать толпу поклонников от самих рок-музыкантов металлической сеткой. К сожалению, в лечении этой болезни не поможет ни московская осторожность (на столичных концертах милиции бывало не меньше, чем зрителей), ни ленинградская вседозволенность, дающая полную свободу действий перед сценой, пока не решится сложнейший вопрос подъема общей культуры молодежи — он стоит сейчас на повестке дня крайне остро.

Если отвлечься от частых непредвиденных остановок и недовольных лиц музыкантов, что можно отметить в сценическом действии «Райзинг Форс»? Концертная программа, которая длилась два часа, состояла в основном из песен двух последних дисков — «Одиссея» и «Трилогия». Наиболее интересным показалось исполнение гитарных сюит «Икарус Дрим, опус 4» и «Трилогия, опус 5», полных реминисценций музыки эпохи барокко. Как знак внимания к советским зрителям прозвучали фрагменты из «Подмосковных вечеров». Концерты еще раз проявили стремление Мальмстина обращаться к авторитетам, будь то Иоганн Себастьян Бax и Георг Фридрих Гендель или «Дип Пёрпл» и «Рэйнбоу» (прозвучали, например, цитаты из «Пассакалии» Генделя и пёрпловского «Дыма над водой»).

На авансцене, постоянно находясь в движении, действовал Ингви. Какое великолепное чувство инструмента и какая удивительная беглость рук! Причем все происходило без видимых усилий гитариста. Чтобы показать свое пренебрежение к выполняемым сложнейшим пассажам, изредка Ингви умудрялся на подиуме еще и курить (рекламный трюк, применяемый также Кейтом Ричардом из «Роллинг Стоунз»). Сценография была выдержана в традиционном для хард-н-хэви ключе: все заставлено аппаратурой, десятки разноцветных прожекторов, дым и взрывы. Вот только звуковое решение оставляло желать лучшего. Партия бас-гитары и ритмический рисунок двух «бочек» (больших барабанов ударной установки) создали мощнейший низкочастотный фундамент. Звуковая стена заглушала пение Джо Линн Тернера, так что иногда вокалиста просто не было слышно. Порой казалось, большой громкостью «Райзинг Форс» испытывали физические возможности слушателей — словно звукорежиссер, в отместку за хулиганство публики, решил совершить над ней некую экзекуцию (на память пришел один из методов древнекитайского наказания, когда при помощи барабанного боя вызывали спазм сосудов головного мозга). Кто знает, может быть, зал этого заслуживал?

Вадим ЗИНКЕВИЧ
Фото Н. Степаненкова