(Журнал «Парус» №2/1988) 

(Продолжение. Начало в № 1 за этот год)

Часть II. Вечеринка с Аланом Фридом

В 28 лет люди, как правило, уже не склонны к резким поворотам в судьбе с риском для карьеры. Но диктор частной радиостанции Алан Фрид рискнул.

Влюбленный в черный ритм-энд-блюз, он открыл в 1951 году музыкальную программу, посвященную этом стилю. Хотя на северо-востоке США расизм не имел таких глубоких корней, как на юге, нужно оценить смелость этого поступка, ведь частные радиостанции целиком зависят от платы за рекламу, которая, в свою очередь, определяется количеством слушателей. Опасаясь как бойкота местных обывателей, так и гнева владельцев радиостанции, Фрид замаскировал происхождение музыки, назвав ее жаргонным словечком «рок-н-ролл» (в вольном переводе — «покачивайся и поворачивайся»). У Фрида в традициях американских диск-жокеев было прозвище «Мундог» — «Воющий пес». Поэтому вышедшая в эфир программа называлась «Мундогз Рок-н-ролл Парти» — «Рок-н-ролловая вечеринка с Воющим псом».

Темпераментный, увлекающийся и эмоциональный, Фрид покорил слушателей своими зажигательными комментариями и беспредельным энтузиазмом. Скороговоркой объявив очередной номер, он мог прокрутить его несколько раз подряд, если песенка пришлась ему по душе. Многие знали его забавную привычку класть рядом с микрофоном книгу потолще — Фрид заменял ею ударную установку.

«Какое значение имеет цвет кожи музыканта, — считал он, — если от его музыки кровь бурлит в жилах, а жизнь кажется веселее».

В 1954 году он переезжает в Нью-Йорк, его программы становятся самыми популярными, а термин «рок-н-ролл» — широко известным.

1955—1959. ЗОЛОТОЙ ВЕК РОК-Н-РОЛЛА

Часть I. Танцуй круглые сутки

В середине 50-х общественные деятели и искусствоведы, кипя праведным негодованием в адрес «чудовищного рок-н-ролла», старались и не могли понять, откуда свалилась на благодатную Америку эта напасть. Анализируя события тех лет и отвергая распространенную среди обывателей и, к сожалению, не утратившую актуальности спустя три десятилетия версию о «наказании господнем за грехи, наши», убеждаешься в неизбежности появления рок-н-ролла.

Среди множества предпосылок выделю лишь основные.

Развитие радиотехнической промышленности, появление долгоиграющих пластинок сделали звукопроизводящие устройства дешевыми, а значит, доступными для молодежи. Как раз тогда музыкальная индустрия и открыла для сбыта своей продукции воистину беспредельный молодежный рынок. В немалой степени формированию этого рынка и его специфических запросов способствовал застой в танцевально-бытовой музыке.

С другой стороны, рост самосознания нового поколения, стихийно бунтовавшего против навязываемых старшими стереотипов поведения и ценностей буржуазного общества, с самого начала придал молодежной музыке мощный социальный заряд. Всему этому как нельзя лучше соответствовал рок-н-ролл.

Конечно, не только музыка реагировала на социальные процессы, вызвавшие брожение в американском обществе. Недовольство, неосознанный протест молодежи были блистательно подмечены Сэлинджером в его знаменитой повести «Над пропастью во ржи» (1951). Тысячи подростков нашли свой идеал и в герое трагически погибшего в августе 1955 года Джеймса Дина (к/ф «Бунтарь без причины»). Именно кино послужило детонатором музыкального взрыва и последовавшей цепной реакции.

В 1955 году на экраны кинотеатров вышел фильм прогрессивного американского режиссера Питера Брукса «Джунгли школьных досок», посвященный проблеме молодежной преступности. Лейтмотивом фильма стала записанная ранее Биллом Хэйли песня «Рок круглые сутки». «Джунгли...» и выпущенная следом лента «Рок круглые сутки» имели потрясающий успех. Очевидцы рассказывали, как вдохновленные «заводной» музыкой подростки выражали свой энтузиазм: кто вскакивал на сиденья стульев, а кто и потрясал этими сиденьями. Слова песенки, не обремененные глубоким смыслом, Хэйли не столько пел, сколько произносил резким голосом нараспев. Они легко ложились на слух:

На часах один, два, три, четыре...
А мы танцуем рок.
Уже пять, шесть, семь, восемь...
А мы танцуем рок.
И в девять, десять, одиннадцать, двенадцать
мы танцуем рок.
И мы будем танцевать рок круглые сутки!

Зрелище выступающих «Комет» — сопровождавшего Хэйли небольшого оркестра — и впрямь было впечатляющим. Солидные дяди в клетчатых пиджаках нисколько не уступали своим пылким поклонникам. Контрабасист Эл Рид умудрялся играть на громоздком инструменте, поставив его «вверх ногами». Руди Помпелли извлекал звуки из саксофона, непринужденно разлегшись на полу сцены, время от времени для разнообразия делая гимнастический «мостик». Сам Хэйли, грузный мужчина, выглядевший лет на десять старше своих без малого тридцати, чей лысеющий лоб украшал игривый локон-завиток — фирменная марка Билла Хэйли и «Комет», — играл на гитаре:

Оденься получше и давай сюда тотчас.
Мы будем веселиться, когда часы бьют час.
Мы танцевать рок-н-ролл до утра не прочь,
Мы будем танцевать вокруг часов всю ночь,
Мы будем танцевать рок, будем танцевать
                       рок весь день и всю ночь.

Представьте себе все это, и вы поймете, почему подростки, которым смертельно осточертели сентиментальные прилизанные певцы-крунеры, ворковавшие о «разбитом сердце под луной» и «небесной любви к своей крошке», начинали крушить мебель. В течение последующего года эту похожую на детскую считалочку песенку приобрела чуть ли не каждая вторая американская семья. Теперь и изобретенную Хэйли взрывоопасную смесь ритм-энд-блюза и кантри также стали называть «рок-н-роллом».

Часть II. Эпоха великих географических открытий

Следующие пять лет можно сравнить с эпохой великих географических открытий, хотя вряд ли кто-нибудь полностью осознавал тогда, что происходит. Расизм и классовое расслоение веками возводили между культурами белых и черных стену отчуждения. Конечно, и раньше черные заимствовали что-то у белых, а те у черных. Но это сути не меняло: белым — свое, неграм — свое. А Хэйли и Фрид поступили так, как будто никакой стены не было. Они вышли на новые просторы музыкального искусства. Пионеры рок-н-ролла даже не предполагали, что открыли не маленький островок в океане музыки, а целый континент. Вслед за ними хлынули те, кто осваивал уже открытые земли.

Тогда, в середине 50-х, когда в роке все было впервые, кто-то принес на сцену грубость и жаргон подворотен, а кто-то начал насвистывать в микрофон, кто-то затянулся в черную кожу с заклепками, а кто-то вместо припева рычал, как изголодавшийся лев. «Великих и неподражаемых» были десятки. Спустя 30 лет хорошо видно, кто действительно шел впереди, а кто светил отраженным светом.

Главным отличием рок-н-ролла от всего, что эстрада знала до него, был тот высоковольтный заряд энергии, накоротко замыкавший сцену и зал и превращавший зрительские кресла в «электрические стулья». Этим рок-н-ролл был обязан эмоциональным и физиологическим средствам воздействия, позаимствованным из афро-американской музыки. Неудивительно, что первыми конкурентами Хэйли стали темнокожие певцы.

(Продолжение следует)