(Журнал "Наука и жизнь" №?/1965)

«Бывают вещи, слишком невероятные, чтобы в них можно было поверить. Но нет вещей, настолько невероятных, чтобы они не могли произойти».

Томас Харди

Есть области прошлого, где правда и вымысел идут рука об руку. Одни из самых темных — страницы истории двойников и самозванцев.

ЧЕЛОВЕК С ОТРЕЗАННЫМИ УШАМИ

Сын «царя царей» Кира, персидский царь Камбис, был человеком характера гневного и мстительного. Опасаясь брата Бардию, он приказал тайно умертвить его. Когда в VI веке до н. э. Камбис завоевал Египет, его бессмысленная, тупая жестокость не знала предела. Как гласит одна египетская надпись тех лет, «величайший ужас, подобного которому нет, охватил всю страну». Камбис разрушал храмы египтян, убивал их священных животных. Но боги, казалось, только ждали момента, чтобы отомстить святотатцу. И вот момент этот пришел. Убитый Бардия восстал из мертвых.

Камбис находился в Египте, среди войска, когда из Персии прибыл гонец, который возвестил, что отныне все должны подчиняться не Камбису, сыну Кира, а Бардии, сыну Кира.

Камбис не поверил своим ушам. В смятении и страхе вызвал он человека, которому в свое время было поручено убить Бардию.

— Так-то ты выполнил мой приказ!

Убийца, распростертый у входа в шатер, поднял голову.

— Эта весть ложная, о царь. Я сам исполнил твой приказ и похоронил Бардию. Камбис нахмурился. Только он и убийца знали о смерти Бардии. Для всех остальных человек, захвативший власть в Персии, был действительно сыном Кира.

Через несколько дней Камбис, собираясь в поход против самозванца, садился на коня и случайно ранил себе ногу мечом. Вскоре он умер.

Так кто-то, принявший имя убитого Бардии, стал полновластным царем. Одна за другой все области обширной державы объявили о своей покорности. Армия стала под его знамена. Потому что не было в стране другого человека, который был бы сыном «царя царей» и в силу этого владыкой над персами.

Прошло полгода. На базарах и дорогах царства все славили имя царя. На три года освободил он своих подданных от налогов и от тягот военной службы. Только среди знати росло глухое недовольство. Почему новый царь не выходит из дворца, почему не принимает никого из знатных людей? А что если этот человек не Бардия?

У одного из придворных зародилось подозрение, что власть в царстве захватил маг Гаумата. Но мысль эта была слишком страшной, чтобы ее можно было высказать вслух. Дочь этого придворного находилась в гареме царя. Через евнуха он решился послать ей записку.

«Федима, дочь моя,— писал он,— правда ли, что человек, который теперь твой муж, сын Кира?»

«Не знаю,— отвечала дочь,— мы в гареме не видим чужих мужчин, и раньше Бардию я никогда не видела».

На другой день, позванивая полученными монетами и бормоча проклятия, евнух прятал на груди новую записку.

«Если сама не знаешь сына Кира,— писал придворный,— то спроси Атоссу, кто такой супруг ее и твой, она ведь хорошо знает своего брата».

Дочь отвечала, что ни с Атоссой, ни с другими женами она не может теперь перемолвиться ни словом. «Как только этот человек, кто бы он ни был, сделался царем, он разделил нас одну от другой».

Это уже было странно. Но у мага Гауматы был один признак, по которому его нетрудно было опознать. За какую-то провинность в свое время Кир отрезал ему уши. Это было как бы служебным взысканием, приравнивающимся примерно к сегодняшнему «поставить на вид» или «объявить выговор».

«Когда он уснет,— писал придворный своей дочери,— ощупай его уши. Если он окажется с ушами, то знай, что супругом имеешь сына Кира. Если без ушей, то ты живешь с магом». Федима долго боялась сделать это. Если человек этот действительно окажется без ушей и застанет ее за этим занятием, он несомненно убьет ее.

Наконец, когда настала ее очередь идти к мужу, Федима решилась.

Утром придворному стало известно, что под личиной царя скрывается маг Гаумата. Не сразу решился открыть он эту тайну своим друзьям. На следующий день в его доме собрались семеро. Они поклялись богами в верности друг другу. Среди них был и сын царского наместника — Дарий. Узнав страшную новость, они растерялись.

«Лучше бы я не приходил сюда и не ничего!» — подумал каждый.

Выступить сейчас против мага было невозможно: у них не было ни солдат, ни верных людей. Отложить расправу, пока удастся собраться с силами, тоже было нельзя: если маг узнает о заговоре, их ждет страшная смерть. Но не всех. Одного, того, кто донесет, маг пощадит. Вот почему каждый, для того, чтобы его не опередили другие, прямо из этого дома наверняка поспешил бы во дворец. Об этом думали все, но никто не решался сказать вслух, пока не заговорил Дарий.

— Мы должны действовать сегодня же,— сказал он,— или знайте, если сегодняшний день будет пропущен, никто раньше меня не выступит обличителем. Я сам донесу обо всем магу!

Фрагмент барельефа

Так эти семеро, связанные недоверием и страхом друг перед другом, сели на лошадей и все вместе подъехали к воротам дворца. Они были из знатных фамилий, и стража не стала чинить им препятствий. Но во внутреннем дворе их встретили евнухи, которые обнажили мечи. Заговорщики быстро уложили на месте неповоротливых стражей гарема и бросились во внутренние покои. Когда, услышав шум, маг поспешил скрыться в соседней темной комнате, один из ворвавшихся бросился на него. В темноте они упали на пол, тщетно пытаясь одолеть друг друга. Дарий в нерешительности стоял над ними с занесенным мечом, не зная, что делать.

— Бей мечом! — крикнул заговорщик, который боролся с магом.

— Темно, я могу нанести удар тебе.

— Все равно бей по обоим...

На огромной скале по дороге между Тегераном и Багдадом хранится высеченный на камне рассказ о победе Дария над магом Гаумата.

Дарий взмахнул мечом и убил мага. Так повествует об этой странной истории Геродот. Царем обширнейшей персидский державы стал Дарий. И сейчас на огромней скале по дороге между Тегераном и Багдадом хранится высеченный на камне рассказ об этом событии. Надпись эта была сделана по приказу Дария. «Дарий убил и стал царем»,— гласит заключительная часть текста.

Позднее личности, подобные магу Гаумата, появляются и в Греции, и в Риме, и в Византийской империи, Нередко они играет крупную роль в истории, но уходят, как и пришли, инкогнито, скрывая свои лица от любопытства будущих поколений и исследователей.

СЫН СУКОНЩИКА БЕРЕТ СКИПЕТР

Римские легионы нанесли тяжелое поражение Македонии. Страна лежала в развалинах, царь Персей был убит. Его наследник и сын, Филипп, погиб еще раньше. Народ был обезглавлен, и не было человека, который мог бы поднять его на борьбу против Рима. Тогда-то появляется в Македонии Андрикс. Полибий пишет, что он объявился внезапно, «словно упал с неба». Он называет себя сыном царя Персея — Филипом. Самое убедительное доказательство тому — его поразительное сходство с Персеем. Даже фракийский царь Терес, женатый на сестре Персея, признает его. Как Филиппу, сыну Персея, он вручает Андриксу командование над своим войском для борьбы против Рима. Другие фракийские цари один за другим тоже заявляют о признании. К Андриксу прибывают посольства oт Византии и Карфагена. Называя его Филипом, послы обещают ему поддержку в борьбе против Рима.

Кто же был этот человек, возложивший на себя корону царя Македонии? Мнения историков расходятся. Тит Ливии утверждал, что Андрикс был человеком низкого происхождения, сыном суконщика. Нет ничего удивительного, что другие римские Рюрики разделяют точку зрения Ливия. Ведь речь идет о враге Рима. И можно ли больше унизить врага, чем сказав о его неблагородном происхождении? И наоборот, греческий историк Павсаний, возражая Ливию, утверждает, что это был действительно сын царя Персея. Одержав ряд блестящих побед над римскими легионами, Андрикс в конце концов был разбит и попал в плен. Во время триумфального шествия, устроенного поэтому поводу в Риме, его вели за колесницей победителя. О чем думал этот человек в те минуты, когда над ним глумилась римская чернь, мы никогда не узнаем. Вскоре он был казнен.

Позднейшим исследователям осталось только ломать копья в спорах о том, кем же был он в действительности. История Римской империи знает немало подобных персонажей. Достаточно назвать целую «плеяду» лже-Неронов. Эта тема послужила сюжетом романа Л.Фейхтвангера «Лже-Нерон».

Немало самозванцев известно и русской истории.

СЫНОВЬЯ ИВАНА ГРОЗНОГО

Один из сохранившихся портретов Лжедмитрия, на котором стоит такая надпись: «Димитрий Великий князь Московский, император Российский».

Весть о странной смерти (или убийстве?) царевича Димитрия породила целую волну слухов. Говорили, что на самом деле царевич остался жив и прячется у верных людей от козней Бориса Годунова. Под охраной польских сабель человек, который называл себя «царевичем Димитрием», вошел в Москву. В истории он известен под именем Лжедмитрия. Но легенда не умерла вместе с его смертью. После него появляется Лжедмитрий III и даже Лжедмитрий III. Причем каждый из них выдавал себя за одно и то же лицо, за сына Ивана Грозного, царевича Димитрия.

По прошествии какого-то времени начинается полоса лжесыновей Лжедмитриев. Так, в 1644 году в Константинополе появляется вдруг «царевич Иван Димитриевич». Другой мнимый сын Лжедмитрия объявился в Польше,

Впоследствии, уже при Василии Шуйском, в Астрахани объявился царевич Август, якобы сын Ивана Грозного. С ним конкурирует в тех же краях царевич Лаврентий, уже не сын, а внук Ивана Грозного. А в это время в степных юртах Поволжья, как грибы, появляются другие царевичи — сыновья бездетного Федора Иоанновича: царевич Федор, царевич Клементий, царевич Савелий, царевич Семен, царевич Василий, царевич Ерошка, царевич Гаврила и царевич Мартын.

Не удивительно, что, когда началось крестьянское восстание под руководством Степана Разина, при самом Разине находились и мнимый сын царя Алексея Михайловича и поддельный патриарх Никон.

МНОГО ЖИЗНЕЙ ПЕТРА III

XVIII век. В стране неспокойно. Войны, засухи, недород. По деревням ходят странники, пророчествуя близкий конец света. Из Петербурга прибыли фельдъегери и привезли приказ о том, чтобы все присягали новому царю. Прежнего царя Петра III, говорят, убили. А другие рассказывают, будто сам помер. Но уже ползет из посада в посад, из кабака в кабак тайный слух. Слух о том, что царь-де батюшка не умер вовсе, а скрывается в народе и ждет только своего часа, чтобы объявиться и пойти с народом на господ.

В 1765 году «царь» объявился народу. Правда, когда его схватили, он оказался всего лишь беглым солдатом Гаврилой Кремневым.

Когда дело о мнимом царе было передано Екатерине II, та изволила милостиво усмотреть, что произошло оно «без всякого с разумом и смыслом соображения и единственно от пьянства, буйства и невежества». Посему Гаврила Кремнев был всего лишь бит кнутом, клеймен и сослан в Нерчинск.

Но чем больше были кары, тем сильнее была тайная вера в скрывающегося царя. И когда донской казак Пугачев начал свое восстание, для многих он был не кем иным, как Петром III. И когда в Москве секли дворовых людей за разговоры о Пугачеве, они кричали под кнутом: «Жив царь Петр Федорович!»

Но, единожды убитый заговорщиками, а затем публично казненный на Лобном месте в Москве, Петр III упорно не хотел умирать.

Тень мертвого императора брела по России, облекаясь в плоть своего двойника, то в крестьянском сословии, то среди казаков, то среди солдат. Был свой Петр III и у скопцов — Кондратий Селиванов, один из духовных руководителей русского скопчества. Образ скопца был далеко не последним в том списке ролей, которые пришлось принять на себя императору. Можно смело сказать, что после своей смерти он прожил не только более долгую, но и более яркую жизнь.

Не довольствуясь обширными пределами Российской империи, Петр III покидает ее границы и объявляется в Черногории.

«Он был среднего роста,— писал один из современников,— костистый, бледный, лицо покрыто оспинами, а густые волосы космами падали на лоб, спускаясь до глаз». Многие, впрочем, знали его также под именем Стефана.

Черногория переживала в то время период величайшей раздробленности. Кровная вражда, междоусобицы раздирали маленькую страну. Каждая политическая группа, каждый родовой союз стремился посадить на королевский престол своего человека. Тогда-то объявился вдруг в тех краях «русский царь Петр III».

Некий капитан Танович, бывший в Петербурге и видевший там Петра III, клятвенно свидетельствовал, что человек по имени Стефан и Петр III — одно и то же лицо. Монах Феодосии, также знавший Петре III, утверждал то же самое. Но последние сомнения отпали, когда в одном из монастырей разыскали портрет русского императора. Было решено, что копия с оригиналом верна.

И вот депутация самых уважаемых черногорцев появляется у дверей небольшого дома, где жил Стефан. Его просят согласиться царствовать в Черногории. Как поступил бы на его месте какой-нибудь другой авантюрист меньшего полета? Наверное, сразу бы согласился. Иное дело Стефан. Он разорвал и швырнул под ноги прошение, которое принесли ему депутаты. Он отказывался принять царство, пока там не прекращены вражда и распри.

Делегаты вернулись и доложили обо все скупщине. После такого жеста никто не сомневался, что человек, которому предстояло править Черногорией, действительно русский император.

В январе 1768 года в г. Цетинье на общем народном собрании Стефан провозгласил себя русским царем Петром III, но звать себя он просил не царем, a npocтo Стефаном. Так подписывался он и на государственных бумагах: «Стефан, малый с малыми, добрый с добрыми, злой со злыми». Этот человек так и вошел в историю под именем Стефана Малого.

Правление «русского императора Петра III» в Черногории продолжалось шесть лет. Страна избавилась от междоусобиц. Стефан оказался отличным государственным деятелем. Он старался быть справедливым и всем, чем мог, помогал простым людям. Не раз за это время черногорцам пришлось отражать нападение турок.

Однажды Стефану удалось отвести угрозу нашествия турок при помощи мер не военных, а строительных. Что же стал строить «русский император» — укрепления в горах, сторожевые посты? Нет. Он приказал выстроить большую казарму для русских офицеров и солдат, которые должны якобы вот-вот прибыть на помощь черногорцам. Он правильно рассчитывал, что через турецких шпионов это сразу станет известно паше. Так и произошло. Стефан не ошибался, имея в виду турецких шпионов в Черногории. Но он не мог догадаться, насколько близко стояли к нему эти люди. Узнал он об этом слишком поздно. Ночью, во сне, его зарезал слуга-грек, подкупленный турками.

Так русский император Петр III, многократно клейменный, сеченный кнутом, сосланный в Сибирь, в третий раз принял смерть.

Но история Петра III на этом не обрывается. В том же году снова появляется человек, выдающий себя за Петра III. В качестве такового в течение двенадцати лет объезжает он ряд европейских городов и столиц. Он вступает в переписку с монархами, ему пишут даже Вольтер и Руссо. Судьба этого самозванца оказалась не лучше других, принявших на себя роковое имя Петра III. Все они, как и их прообраз, погибли насильственной смертью. Последний «император» был арестован в Амстердаме и вскрыл себе вены.

Призрак Петра III окончательно сошел с подмостков истории.

СИБИРСКИЙ СТАРЕЦ

Федор Кузьмич.

Официальные документы сообщают, что император Александр I умер в 1825 году в Таганроге. Другая версия утверждала, однако, будто бы он отказался от власти, скрылся от придворных и прожил еще сорок лет в Сибири под именем старца Федора Кузьмича. Известно, что Александр много раз высказывал мысль о том, чтобы отречься от престола и уйти в частную жизнь. «Я отслужил 25 лет,— говорил он,— и солдату в этот срок дают отставку». Ему хорошо был известен характер его честолюбивого и жестокого наследника Николая, впоследствии Николай I. Сам придя к власти в результате убийства отца, Александр имел все основания опасаться за свою жизнь. Больше всего он боялся быть отравленным. Трудно сказать, насколько серьезные основания имели под собой эти опасения.

Во всяком случае, если Александр действительно имел намерения удалиться в частную жизнь, пребывание в Таганроге предоставило ему удобный случай. За несколько дней до внезапной болезни и смерти императора в Таганроге погиб фельдъегерь Масков, как говорили, внешне довольно похожий на Александра. В закрытом гробу умерший император был перевезен в Петербург. В течение семи дней гроб (опять закрытый!) стоял в Казанском соборе. Для членов императорской семьи его открыли только один раз ночью, причем мать Александра заметила, как изменилось его лицо. Не удивительно, что все эти странные обстоятельства послужили поводом для появления слухов. Больше всего говорили, что вместо императора был похоронен другой человек, возможно, фельдъегерь Масков. Прошло десять лет. И вот в Сибири среди крестьян-переселенцев появляется некий старец Федор Кузьмич. Он старательно скрывает свое прошлое, но военная выправка, высокая образованность, знание иностранных языков — все это выделяло его среди окружающих. Некоторые разговоры с ним, записанные современниками, выдают необъяснимую осведомленность старца о жизни высшего петербургского света. Не удивительно, что многие стали отождествлять Федора Кузьмича с императором Александром I. Некоторые, знавшие Александра лично, поражались даже внешнему сходству. Умирая, Федор Кузьмич оставил зашифрованные бумаги, которые должны были, как говорил он, открыть его тайну. Насколько нам известно, шифр их не разгадан, и бумаги остались не прочтенными до сих пор.

Один из листов зашифрованных бумаг Федора Кузьмича.

Легенда эта умерла почти незаметно, как и надлежит умирать легенде. Когда был сличен почерк Александра и Федора Кузьмича, оказалось, как утверждают эксперты, что это были совершенно разные люди.

РАССТРЕЛЯННЫЙ НА РАССВЕТЕ

Но всегда ли вторая жизнь исторических личностей является достоянием только предположений, легенд и слухов? Мы хотим рассказать о судьбе другого человека — наполеоновского маршала Нея, «храбрейшего из храбрых», как называл его сам Наполеон. Судьба его загадочна.

Когда Наполеон был окончательно разбит и сослан на остров св. Елены, по приказанию Людовика XVIII маршал Ней был расстрелян у стены Люксембургского сада. Если верить историческим документам, то это произошло утром 7 декабря 1815 года.

Через четыре года по другую сторону Атлантики, в Северной Каролине, появился человек, который называл себя Петер Стюарт Ней. В то время в Америке было много французов, бывших бонапартистов, которые эмигрировали после реставрации Бурбонов. Они восторженно приветствовали этого человека как маршала Нея. Когда полковник Я.Лехмановский, польский офицер, много лет прослуживший в армии Наполеона, случайно встретил его на улице, он со слезами бросился обнимать своего бывшего командира.

Двадцать семь лет, до самой смерти, Петер Ней учительствовал, не открыв никому своей тайны.

Личностью Нея заинтересовался известный эксперт-криминалист Давид Н. Карвало, чье заключение сыграло столь важную роль в «деле Дрейфуса». Проведя тщательную экспертизу писем маршала Нея и сохранившихся записей школьного учителя Петера Нея, он установил полное тождество почерков. Письма маршала к императору и записи в школьном журнале были сделаны одной рукой!

Казалось бы, историческая загадка решена. Но снова не окончательно. Ряд экспертов не согласен с этим утверждением Карвало.

ДВОЙНИК НАПОЛЕОНА

Повод к сомнениям дает также последняя страница жизни человека, под чьим командованием находился Ней,— Наполеона. Нам не известно, из каких соображений французский император держал в своей свите собственного двойника. Это был некий Франсуа Эжен Робо, прозванный за свое удивительное сходство «императором».

Когда Наполеон был сослан на остров св. Елены, Робо возвратился в свою деревню. Но об опасном сходстве не забыли. Недаром министр королевской полиции направил в деревню, где жил Робо, особого агента, дабы тот неотступно следил за двойником императора. Помнила о Робо и другая сторона. Осенью 1818 года Робо внезапно исчез, бросив дом и хозяйство на произвол судьбы. Все усилия королевской полиции напасть на его след оставались тщетными.

Больше повезло не полицейским, а позднейшим историкам. В церковных архивах деревни, где жил Робо, сохранилась следующая запись: «Родился в этой деревне, умер на острове Святой Елены...» Дата смерти не указана.

Можно ли это сообщение считать указанием на то, что Робо «подменил» императора в его заточении? Тогда получает объяснение и непонятная до сих пор фраза из личного письма (осень 1818 года) коменданта Святой Елены, где он доверительно сообщает, что Наполеон покинул остров. Возможно, в этом кроется причину и той странной перемены в императоре, которую отмечают все посетившие его после этого срока: изменились его манеры, почерк; многие факты, хорошо известные Наполеону, оказывались неизвестными заточенному на острове узнику...

Есть различные версии, где скрывался Наполеон, когда кончил он свои дни. Именно он, а не его двойник, якобы оставшийся на острове.

КЕМ БЫЛ МАКСИМИЛИАН БАУЭР?

Другие примеры второй жизни политических деятелей дает более близкая к нам история. После второй мировой войны, число таких людей-призраков заметно возросло. Многие руководители фашистской Германии, скрываясь от ответственности за преступления, постарались сменить имена, внешность, биографию и начать новую жизнь под видом частных лиц. Так поступил, например, А.Эйхман. Но след совершенных преступлений привел к его убежищу. До сих пор удается, однако, скрываться Борману, который был правой рукой Гитлера.

Эти факты породили легенду и вокруг самого Гитлера. Несмотря на то, что официально известно о его самоубийстве в подвалах имперской канцелярии, после войны появились сообщения, что его будто видели то в Южной Америке, то в Испании, то в Японии. В этой связи можно вспомнить одну совершенно забытую сейчас книгу. Она называлась «Странная смерти Адольфа Гитлера». Вышла она в 1939 году. Автор книги не был указан, но в предисловии говорилось, что рукопись ее была доставлена в Англию через швейцарскую границу из фашистской Германии. В ней сообщалось, что начиная еще с 1933 года Гитлер приступил к тренировке «двойников». «Двойники» эти, очень похожие на Гитлера внешне, учились имитировать его манеру держаться, говорить, с тем чтобы заменять самого Гитлера на различных публичных церемониях. 29 сентября 1938 года Гитлер был якобы отравлен. С тех пор его место занимал один из «двойников», некто Максимилиан Бауэр.

Конечно, версия эта имеет под собой не больше оснований, чем любая другая. И если мы говорим здесь об этом, то с единственной целью — показать, как близко соприкасаются в истории вымысел и действительность, ложь и правда.

Кандидат исторических наук Александр ГОРБОВСКИЙ