(Журнал "Советская эстрада и цирк" №8/1990)

Поиски свежих сил в рок-музыке простирается все глубже и глубже в провинцию. Фестивали проходят в Могилеве и Калуге, в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Мне довелось побывать в Днепродзержинске, на одном из таких мероприятий, называвшемся «Рок-богема».

Для главного менеджера «Рок-богемы» Константина Аврутина (барабанщика местной группы «Командор танцует танго») предприятие не было аферой знаменитого командора Бендера. «Пробивая» фестиваль, Аврутин обещал в случае финансового провала восполнить дефицит, продав собственную ударную установку. Уж очень хотелось спеть о надоевших несуразицах нашего бытия, перекрываемых в сознании населения пламенным беспокойством за судьбу рабыни Изауры.

Для приличия помянем «свадебных генералов», на роль которых были по обыкновению приглашены невидные группы из недалекого зарубежья «Monkey business» («Мартышкин труд») и «Вольная Европа» из Польши. И обратимся к отечественным проблемам.

В республиканских попытках рок-ренессанса в первую очередь имеет значение появление рок-текстов на родном языке. Для России это пройденный этап, а, скажем, для Украины и Белоруссии еще вполне актуально. Отчасти поэтому не встретила отклика в зале металлизированная группа «Ток» из Днепропетровска, поющая по-английски. Зато минская «Мрое» («Глюки»), превзойдя и в мастеровитости «металла», подкупила соседством русской и белорусской речи.

Нельзя сказать, что фестивальные залы ломились от публики, стадиона было даже многовато, вполне было бы достаточно большого клуба. Съезжались из окрестных городов. Аудитория подобралась не склонная к изысканным высказываниям, но достаточно компетентная. Например, к «Мрое» возникло единственное замечание: «Грузят они много, юмора нет».

Нынешнее поколение молодого рока явно ударилось в тиражирование образов. Даже не заглядывая далеко на Запад, легко уловить параллели с известными отечественными группами. Получаются копии со слепков. Впрочем, может быть, уместно процитировать пословицу: повторенье — мать ученья? Пока тянутся за близкими авторитетами, но, глядишь, вытанцуется свое?

Пожалуй, самый шумный успех на «Рок-богеме» имела криворожская группа «Шо?!» Она существует всего год и представляет собой, условно говоря, помесь «Воплей Видоплясова» с «Любе» в подростковом варианте. Триумф «Шо?!» обеспечили малоросская речь и легкая узнаваемость персонажей.

Днепропетровские любители пива, назвавшие свою группу «L» (эль — заморское пиво), очевидно, неравнодушны к «Аквариуму». В их инструментальной палитре — флейта, скрипка, акустическая гитара. Однако привлекательность музыкального направления, возглавляемого у нас «Аквариумом», на сегодняшний день поблекла, сохранив любимым исключением только самого Б. Г. Попытки подражания своему кумиру молодежь возмущают, и она обрывает «L» суровым приговором: «Заканчивай стараться!»

Харьковские «Генеральные переживания» своим вынужденным конферансом по ходу наладки аппаратуры настроили на нечто веселенькое. «Усе будет капитально,— ерничая заверяли они.— Тут японьска гадина не работает, но сейчас заробит». На «японьской гадине» группа и выехала. На фоне всеобщей бедности эффектно трудились «примочки», давая полетность, мерцание и наплывы звукам. В остальном было скучновато: рвущаяся в авангард пресноватая романтика, амортизированная «космическая философичность» в духе раннего «Коперника».

Это определение — бедновато — подходит очень многим группам, часто в самом прозаическом смысле. Трудно у нас в стране с музыкальными инструментами. Поэтому ленинградских романтиков — «Петлю Нестерова» — доброжелательные слушатели провожали сочувственным: «Надо бы им компьютер».

Запорожский «Членский взнос» — всего-то две гитары и барабаны. Как известно, в таких случаях начинают перевешивать слова. На этот раз подобного не произошло, а потуги угнаться за характерностью «Бригады С» оказались тщетными.

Уже известная москвичам харьковская группа «Сутки трое» демонстративно клонится к бард-року в гарнире с акустической двенадцатистрункой. Однако тексты поверхностны, имидж пока не найден.

Харьковский «Шок»: вовсе — гитара и барабан. Почти — художественное чтение всухую. Эта группа мне понравилась больше, в поэзии ребята находят неглупые, богатые образами ходы и повороты.

Если ориентироваться на вершины отечественной рок-поэзии, то уж — на Юрия Шевчука. Так и поступает «ветеран» днепропетровского рока Игорь Нагорный, начавший путь к созданию собственной группы (сегодня она называется «Репортаж») еще в 1982 году. Нельзя сказать, будто «Репортаж» хоть приблизительно можно уравнять с «ДДТ», но в Дании на фестивале «Гласность», где слов песен не поняли, музыка днепропетровцев была принята.

Если уж подражать имиджу, то, например, группы «Антис» — сходство с ней можно обнаружить у киевского ансамбля «Кому вниз».

На своеобразие собственного густого низкого голоса рассчитывает солист довольно известной по Союзу одесской группы «Кошкин дом». Однако днепродзержинские зрители сочли: «Черная музыка — пугать маленьких детей».

Звездами-гастролерами обычно приглашаются на местные фестивали группы из признанных рок-центров.

Я убедилась, что в «полевых» условиях совсем иначе преподносит себя свердловский «Апрельский марш». В их приднепровском выступлении было много юмористического конферанса, на мой взгляд, помогающего зрительскому восприятию достаточно сложных композиций этой группы.

Московской группе «Память Меньшикова», возможно, больше подходит узкая аудитория специалистов. Днепродзержинские слушатели не захотели одобрить ее пост-роковые искания.

Свердловское «Отражение» существует с 1985 года и записала уже четыре магнитоальбома. Группа крепкая, известная в стране. Тем более обидно, когда вся злость «стеб-рока» расходуется музыкантами на «Буги-вуги времен культа личности» — так называется одна из песен «Отражения». В данном случае имею в виду общую тенденцию — взвинченную раздраженность прошлым, за которой не чувствуется искренности нынешних молодых, а только дань общепринятой тематике. Несмотря на буйный темперамент, приблизительный имидж солиста «Отражения» не снискал на Днепре повального интереса.

Приятным знакомством на «Рок-богеме» стали ленинградские «Опасные соседи». Эта группа мелькнула на ТВ видеоклипом «Слушай ты, в самом деле...», обаяла веселостью и беззлобной дворовой грубоватостью, в сущности, интеллигентных детишек. Ансамбль начал складываться в 1984 году, выступать начал с 1987-го. Много гастролирует, иногда — разогревающим составом с «ДДТ».

Убедил сценический образ солиста «Опасных соседей» — Глеба Малечкина. Ему достает юмора не выглядеть пошло и занудно, вращаясь в кругу знакомых сюжетов: «Рубль-блюз» или «Лучший способ путешествовать — на танке». В музыке группа придерживается традиционного рок-н-ролла с вариациями.

Среди грязного звука и нищенской свето­техники, убогих настолько, что и плохо было слышно, а иной раз и вовсе не было видно артистов на сцене «Рок-богемы», саксофонист «Опасных соседей» Андрей Габаренко плакался мне за кулисами: «У меня в школе педагог по классу кларнета был из Мариинского театра, я «Подснежник» Чайковского играл, первое место занял. Вот это — музыка! Эти все (кивает на сцену) «отдыхать» должны, и мы — тоже».

А в это время, презирая утомление от нескончаемого концерта, на подмостки уже карабкалась новая днепродзержинская группа, возникшая, казалось, прямо по ходу «Рок-богемы». И название у нее было симптома­тичное — «Второе дыхание».

Нина ТИХОНОВА, кандидат искусствоведения