(Газета "Советская молодежь" (27.01.1990))

ОТ АВТОРА: Статья о Галине Брежневой была написана мной в 1987 году, вскоре после ареста ее мужа Юрия Чурбанова, к преступлениям которого имела прямое отношение и его жена. Галину Брежневу, однако, не только не арестовали, но в не допрашивали как свидетельницу. Формальным поводом для этого явился, вероятно, тот факт, что Галина Брежнева неоднократно лечилась в специальной психиатрической больнице им. Сербского. Но она лечилась от хронического алкоголизма, а это такой диагноз, который, как может засвидетельствовать любой юрист, не освобождает людей, совершивших преступные деяния, от уголовной ответственности. Я хотел поэтому в знак протеста против столь странной снисходительности наших правоохранительных органов рассказать все то, что я знаю о жизни, делах и авантюрах этой женщины, в судьбе которой отразились пороки того времени, когда могли процветать, жить в роскоши, довольстве и даже командовать другими людьми такие предельно циничные и грязные во всех отношениях личности, как Галина Брежнева.

Мои статьи и очерки в 1987 году еще не публиковались в советской прессе, и статья о Галине Брежневой была опубликована в первом фев­ральском номере немецкого журнала «Шпигель» за 1988 год под заголовком «Бриллианты для Галины Брежневой». В том же 1988 году по стране разошлось очень много машинописных копий этой статьи. Однако из-за многочисленных перепечаток в этих машинописных версиях оказалось много отступлений от авторского текста и искажений.

Представляя сегодня очерк о Галине Брежневой советскому читателю, я решил сохранить в основе его текст 1987 года, исправив в нем лишь ряд явных неточностей и ошибок. Однако мне кажется нелишним дать к этой статье небольшое послесловие, где сообщить читателям некоторые сведения о жизни героини этого очерка в последние 2,5 года.

В газете «Советская культура» 20 апреля 1989 года была опубликована большая статья о дочери Сталина — Светлане Аллилуевой. У ряда читателей эта статья вызвала резкий протест. Так, например, читатель Е. Сибирцев из Москвы писал в газету: «Не понимаю, зачем газета заняла целую страницу материалом, который иначе как сплетней не назовешь. Разоблачение сталинизма — дело серьезное, и не к лицу нам в этом вопросе опускаться до дешевых сенсаций. Зачем тиражировать на всю страну сведения о семейных сварах — хотя бы и в семье Сталина!» («Советская культура», 4 мая 1989г.). Я решительно не согласен с точкой зрения Е. Сибирцева, и не только потому, что сам писал большой очерк о семье Сталина. Известно, что «свары» в этой семье закончились арестом и гибелью значительной части семьи Сталина. Кроме того, уродливая сущность сталинщины и сталинизма во многом проявляется не только в жизни страны и государства, но и в личной жизни этого тирана и членов его семьи. Точно так же природа и сущность брежневщины и брежневизма весьма наглядно проявляются в жизни его семьи — и особенно наглядно в жизни и судьбе его дочери Галины Брежневой. Эти соображения и заставляют меня заняться тем, что некоторые чрезмерно строгие читатели смогут назвать «тиражированием семейных свар» или «дешевыми сенсациями».

1 декабря 1989 г.

Этой женщине сейчас 58 лет (на конец 1987 г.), но она выглядит значительно старше. Ее не навещают прежние друзья и знакомые: и она живет в большой собственной даче в стороне от поселка Жуковка, недалеко от другого скопления дач для привилегированных — поселка Барвихи. Рядом на еще большей даче живет ее мать, с которой она изредка видится. Недалеко живет и ее брат, с которым она уже давно не разговаривает, живет здесь и Яков Ильич Брежнев — младший брат Леонида Ильича. Еще на одной из дач живет семья ее дочери, но все они плохо ладят друг с другом. Ее муж, которому недавно подчинялась милиция всей страны, смещен со своих постов и арестован. Он знает очень много, и его показания в следственной тюрьме в Лефортово могут бросить тень не только на него одного. Его жену не допрашивают, хотя и она при желании могла рассказать немало органам прокуратуры. Ее уже дважды подвергали принудительному лечению от алкоголизма, но женский организм плохо поддается такому лечению. Она и сейчас часто пьяна и в хмельном бреду начинает говорить о желании развестись с арестованным мужем и снова выйти замуж. Когда эта женщина пьяна, ее попытки поехать в Москву решительно пресекаются небольшой охраной, которая все еще следит за сохранением порядка на том участке привилегированных дач, который местное население еще недавно называло «царским селом», а другие остряки — «Малой Землей». Кое-кто в шутку или всерьез уверяет, что эта женщина порой ночами выходит из дверей дачи с большой лопатой в руках, чтобы проверить — сохранились ли на участке зарытые ею в разное время драгоценности. Она не читает газет и журналов и плохо понимает, что за «перестройка» происходит в нашей стране, где она так вольготно, богато и весело прожила полную приключений и авантюр жизнь.

Читатель, вероятно, уже догадался, что мы ведем речь о Галине Брежневой, дочери умершего пять лет назад Леонида Брежнева, которому она всегда доставляла почти одни неприятности.

Еще в школе Галина отличалась дерзким, своенравным характером, и ее не интересовала политическая карьера ее отца. Некоторое время она училась в педагогическом институте в Днепропетровске, а потом на филологическом факультете Кишиневского университета. Но науки мало интересовали Галину. Одна из ее сокурсниц вспоминает, что сам первый секретарь ЦК КП Молдавии Л. Брежнев заходил в университет и просил студенток как-то повлиять на его дочь и хотя бы убедить ее вступить в комсомол. «Очень нехорошо, — откровенно сокрушался Брежнев, — я возглавляю партийную организацию всей республики, а моя дочь не желает даже стать комсомолкой». Но Галину не занимал комсомол. В 1951 году в Кишинев прибыл на гастроли передвижной цирк шапито. Галина ходила на его представления и увлекалась молодым акробатом и силачом Евгением Милаевым, который удерживал на себе пирамиду из десятка людей. Вскоре цирк уехал из города, но вместе с цирком уехала и Галина. Милаев стал ее первым мужем, и она вернулась в семью отца лишь через год, но уже с маленькой дочкой, заботу о которой взяла на себя жена Л. Брежнева — Виктория. Галина считалась женой Милаева всего 8 лет, они развелись из-за постоянных ссор, в которых родители Галины неизменно брали сторону ее мужа. Леонид Ильич и Виктория привязались к своей внучке и сохранили добрые отношения с ее отцом. Перестав выступать на арене, Милаев получил звание заслуженного артиста РСФСР, а потом и народного артиста СССР. Бывший акробат стал даже Героем Социалистического Труда и был назначен директором нового Московского цирка на проспекте Вернадского. В 1983 г. Милаев умер.

Галина рассталась с Милаевым, но не с цирком, где у нее теперь было немало друзей и не вполне бескорыстных поклонников, так как ее отец становился все более влиятельным человеком в стране, и часть этого влияния обретала и сама Галина. Когда Л. И. Брежнев стал в 1960 году Председателем Президиума Верховного Совета СССР, он взял в свою официальную поездку по Югославии не только жену, но и 32-летнюю дочь. Но ее экстравагантные костюмы и ее поведение привлекли слишком большое внимание прессы. Это не понравилось отцу, и он уже никогда не брал с собой дочь при официальных визитах в другие страны. Но Галине, напротив, очень понравилось бывать за границей. При поддержке начальника управления всех цирков страны Анатолия Колеватова Галина много раз выезжала за границу с самыми различными I цирковыми труппами, но, конечно, инкогнито. Обычно ее оформляли в качестве гримерши. И, вероятно, никто в других странах, кроме специальных служб, не знал, что под личиной скромной служащей советского цирка скрывается дочь Л. И. Брежнева. Только гораздо позднее Галина Брежнева стала ездить за границу более свободно, и ее недоброжелатели говорили даже, что она могла вылетать в Париж, чтобы сделать прическу. Но в первые годы своей «эпохи» Брежнев старался, хотя и без видимого успеха, держать свою дочь в относительной строгости и скромности, хотя, конечно, и советская служба безопасности, и сам Брежнев обычно всегда знали, где находится его столь склонная к авантюрам дочь. Конечно, Галина Брежнева не привозила Колеватову тех дорогих подарков, которые были вынуждены везти ему другие артисты'. Но она одаривала всю семью Колеватовых своим покровительством.

Не мог не знать Брежнев и о бурных увлечениях своей дочери. Среди артистов, например, много говорили о ее романе с артистом балета — знаменитым Марио-Рудольфом Лиепа, который был на 8 лет моложе дочери Брежнева и лишь с трудом смог избавиться от ее идущих далеко домогательств. Очередным увлечением стал 20-летний Игорь Кио, сын знаменитого иллюзиониста Эмиля Ренарда, принявшего цирковую фамилию Кио. После смерти отца его сыновья

— Эмиль и Игорь — унаследовали его цирковую аппаратуру и его номер, неизменно имевший большой успех у зрителей. Впрочем, у Игоря Кио был и другой короткий успех. Его роман с Галиной развивался быстро и на глазах у всех. Галина и Игорь решили даже пожениться. На одном из южных курортов они явились в местное отделение для регистрации браков и потребовали оформить свои отношения. В СССР, однако, запрещается законом немедленная регистрация брака, так как жених и невеста должны сначала подать заявление и пройти «испытательный срок», который составлял тогда один месяц, а сейчас возрос до трех месяцев. Но заведующая загсам не решилась перечить грубой и властной дочери Брежнева и объявила Галину и Игоря мужем и женой. Когда это известие достигло Брежнева, он был разгневан. Вскоре на ближайшем аэродроме приземлился самолет, несколько крепких и решительных мужчин вышли из него, сели в машину и поехали к особняку, в котором жили счастливые молодожены. Галине предложили немедленно вернуться в Москву, ее протесты были оставлены без внимания, и она должна была прервать свой «медовый месяц». Игоря Кио вызвали в местное отделение милиции, и вскоре он получил здесь новый паспорт, в котором не было никаких отметок о браке с Галиной Брежневой. Эта женитьба была аннулирована как незаконная, а заведующая загсом была не только снята с должности, но и наказана по суду за нарушение Закона о браке и семье.

В Агентстве печати «Новости» Галина начала работать еще в 1963 году, когда Л. И. Брежнев еще не являлся главным лицом в партии. Она не слишком утруждала себя журналистикой и редактированием, но держалась весьма скромно, по крайней мере в стенах своего учреждения. Один из ее сослуживцев свидетельствовал недавно в своем письме: «Еще в начале 60-х годов Галина Брежнева начала работать в АПН редактором Главной редакции союзной информации. Ее отдел выпускал небольшие информации о событиях в СССР, работа заключалась в основном в вырезании из газет и наклеивании этих вырезок. Так как в подчинении у нее было два молодых парня, да и работы было в общем-то на одного человека, Г. Брежнева могла, не ударяя пальцем о палец, спокойно проводить время. Однако она приезжала в редакцию ровно в 9.00, а уезжала на приходящей за ней машине в 18.00. Это не было подвигом во имя дисциплины — редакция в течение дня занималась и любыми своими делами, режим был совершенно свободный. Так что Г. Брежнева успевала съездить в ГУМ, да и в любое другое место. По свидетельству людей, работавших в ее отделе, она больше всего занималась организацией редакционных застолий, хотя сама практически не пила — немного сухого вина. Никто из присутствующих не ощущал тени ее отца. Пьянки устраивались вскладчину (впрочем, были случаи, когда Галина «угощала» по просьбе обезденевших коллег). Мужчины редакции отмечали ее слабость к крупным брюнетам. Но говорить об особой распущенности нет повода, так как в редакции она была в этом смысле далеко не исключением. Иногда обедали в ресторане «Узбекистан». Воспоминания о ней у коллег остались самыми теплыми. Никто не называл ее заносчивой и своевольной... Ушла она из АПН в 1968 году. Несмотря на прежнюю теплоту, все связи с коллективом она оборвала сразу».

Еще в бытность женой Евгения Милаева Галина защитила кандидатскую диссертацию. Теперь, в годы работы в АПН, в промежутках между своими увлечениями и пользуясь всеми нужными для нее консультациями, она смогла защитить и докторскую диссертацию и стала отныне «доктором филологических наук». Правда, ее отец через несколько лет значительно превзошел дочь по части литературы и получил даже Ленинскую премию за «выдающиеся литературные достижения». Вручая Леониду Ильичу медаль лауреата, председатель правления Союза писателей заявил, что отныне советские писатели будут учиться у дорогого лауреата умению писать свои художественные произведения. Не знаю только — успел ли кто-либо из наших бойких литературоведов защитить диссертацию по проблемам художественного мастерства «писателя Брежнева», срочно принятого также и в Союз писателей.

(Продолжение следует.)