(Газета "Советская молодежь" (03.02.1990))

Следствие об ограблении Бугримовой шло быстро, и некоторые подозрения шли также и в сторону Бориса Буряце. Ни КГБ, ни Юрий Чурбанов не стали брать его под защиту. В квартире Буряце был проведен тщательный обыск, который не только усилил подозрение по данному делу, но и породил ряд подозрений по другим не доведенным до конца делам. Борис получил вызов на допрос. Он не особенно беспокоился, так как и раньше Галина Брежнева всегда выручала его из трудных ситуаций. Как-никак у власти находился ее отец. Правда, именно в эти недели Брежнев был болен, и ведущей фигурой в Политбюро и секретариате ЦК КПСС оказался М. Суслов. Буряце надел норковую шубу, натянул норковые сапоги, взял с собой маленькую собачку и поехал на своем «мерседесе» в Лефортово — в следственное управление КГБ. Однако по окончании допроса Буряце объявили, что он арестован и что он имеет право сообщить об этом прискорбном факте своим родственникам еще до того, как его отправят в тюремную камеру. Борис позвонил не брату Михаилу, а Галине Брежневой, но она не смогла ничего ответить от возмущения и растерянности.

Как и следовало ожидать, Борис Буряце ссылался в свое оправдание на Галину и ее друзей, даже допрашивать которых без санкции Политбюро никто из следователей не решался. Ход следствия контролировал первый заместитель председателя КГБ генерал армии Семен Цвигун, свояк Брежнева (они были женаты на сестрах). Поэтому председатель КГБ Ю. Андропов поручил Цвигуну обсудить сложившуюся ситуацию с М. С. Сусловым. До сих пор неизвестны подробности этого явно не дружеского разговора. Семен Цвигун, человек не вполне уравновешенный, склонный и ранее к депрессивным состояниям, вернувшись на свою дачу, застрелился. Однако далеко не все обстоятельства этого самоубийства были прояснены до конца. В одном из управлений Министерства здравоохранения мне дали возможность ознакомиться со следующим документом:

«Цвигун С....

Усово, дача 43. Скорая помощь. 19 янв. 1982 г. 16.55. Пациент лежит лицом вниз, около головы обледенелая лужа крови. Больной перевернут на спину, зрачки широкие, реакции на свет нет, пульсации нет, самостоятельное дыхание отсутствует. В области правого виска огнестрельная рана с гематомой, кровотечения из раны нет. Выраженный цианоз лица.

Реанимация. Непрямой массаж сердца, интубация. В 17.00 приехала реанимационная бригада. Мероприятия 20 минут не дали эффекта, прекращены. Констатирована смерть.

В 16.15 пациент, гуляя по территории дачи с шофером, выстрелил в висок из пистолета «Макаров» водителя».

Подписи пяти врачей.

Из другого акта вскрытия трупа № 34/82 (Цвигуна) в Центральной клинической больнице 4-го Главного управления Минздрава СССР:

«Злокачественная опухоль желудка и метастазы в лимфатические узлы малого сальника. Не причина смерти».

21 января во всех центральных газетах появился необычный некролог. Его не подписали ни Брежнев, ни Суслов, ни Кириленко — тогда еще три самых могущественных члена Политбюро и секретариата ЦК КПСС. Под некрологом стояли подписи Андропова, Горбачева, Устинова и Черненко, а также всех членов коллегии КГБ. Граждане СССР впервые узнали фамилии главных работников этого учреждения. Такой некролог был несомненной демонстрацией, как и торжественные похороны С. Цвигуна, проходившие под руководством Ю. Андропова. События январских дней тяжело сказались и на здоровье 80-летнего Суслова. У него случился инсульт, и он умер через несколько дней после похорон своего недавнего собеседника С. Цвигуна. В день похорон Суслова был арестован А. Колеватов и некоторые из Друзей Галины Брежневой. Неудивительно, что в Москве с конца января стали циркулировать самые необычные слухи, которые вызывали большое возбуждение и среди иностранных корреспондентов. Но они не получали никаких разъяснений от официальных властей. Им не разрешили даже приблизиться к квартире Бориса Буряце, возле которой стояла охрана. Многие из корреспондентов хотели получить в фотохронике ТАСС фотографию Галины Брежневой, но получили отказ. Все же несколько позднее им предоставили большую фотографию всей семьи Л. И. Брежнева. Для Галины стало невозможным появляться даже перед женами дипломатов, и Громыко перевел ее на скромную должность в архив МИДа. Аресты ее друзей продолжались, в тюрьме оказался директор «Елисеевского» гастронома Ю. Соколов. Узнав об этом, С. Нониев покончил с собой. Только на квартире у Соколова было изъято драгоценностей более чем на миллион рублей, немало ценностей было найдено и на его даче. В железных банках, закопанных на участке, пачки денежных купюр наполовину сгнили, но золото и драгоценности сохранились. Арестованы были также и некоторые из друзей Юрия Брежнева из Министерства внешней торговли. Все эти события бросали тень на клан Брежнева и облегчили, как известно, Юрию Андропову путь к власти в стране и партии. На похоронах Брежнева от Галины не отходили ни на шаг два крупных и сильных охранника. Кое-кто явно опасался каких-либо эксцентричных выходок со стороны дочери покойного.

Ю. Андропов находился у власти 15 месяцев, и Галина Брежнева все это время почти не выходила из состояния депрессии. От нее старался держаться подальше даже ее муж Ю. Чурбанов. Ю. Соколов был приговорен к расстрелу. На заседании суда он держался вызывающе и заявил, что стал «козлом отпущения» и жертвой партийных распрей. А. Колеватов «получил» 15 лет лагерей строгого режима. Борис Буряце был осужден к 5 годам заключения. Ходили слухи, что он «отравился» из-за плохой пищи или умер после операции «аппендицита». Министр внутренних дел СССР Н. Щелоков был снят со своего поста и вскоре исключен из ЦК КПСС «за ошибки в работе». Делами высшего руководства МВД начали заниматься следственные органы, немало крупных руководителей МВД было арестовано. Жена Щелокова и ближайшая подруга Галины Брежневой, ожидая худшего, покончила с собой, выбросившись из окна своей квартиры на Кутузовском проспекте. Но Андропову не удалось даже серьезно развернуть свою программу «наведения порядка», хотя он и сумел нанести мощный удар по мафиозным группам, образовавшимся по всей стране и вокруг Л. И. Брежнева.

ПОСЛЕ смерти Андропова пришедший к власти К. Черненко попытался помочь своим недавним друзьям. Следствие против Щелокова было прекращено, и он получил почетное назначение на пост инспектора Министерства обороны СССР. Галина Брежнева снова стала появляться в обществе и была даже приглашена 8 марта 1984 года на большой государственный прием по случаю Международного женского дня. Она появилась в Кремле в строгом костюме с орденом Ленина на груди. Этот орден без большой огласки был вручен ей в 1978 году в связи с 50-летием и неизвестно за какие заслуги. По личной просьбе Громыко Галине Брежневой была установлена довольно высокая персональная пенсия, так как работать она уже не могла.

Однако власть больного Черненко вскоре стала слабеть, а между тем органы КГБ продолжали раскрывать все новые и новые преступления, в которых были замешаны как Н. Щелоков, так и некоторые другие люди из окружения Л. Брежнева. Когда бывший министр МВД узнал, что против него возбуждено уголовное дело и он лишен специальным указом всех наград, кроме фронтовых, он надел на себя парадную форму генерала армии со всеми орденами, зарядил свое лучшее ружье и выстрелил себе в рот.

Еще через несколько месяцев умер К. Черненко, и к власти в стране и партии стали подниматься новые люди во главе с М. Горбачевым. Теперь-то Галина Брежнева утратила последние надежды как-то поправить свои дела. Ее брат Юрий — хронический алкоголик, который тем не менее был (как и Чурбанов) кандидатом в члены ЦК КПСС и заместителем министра внешней торговли, был отправлен на пенсию, хотя ему не исполнилось и 60 лет. Непрерывно усиливается в последние годы критика эпохи застоя и лично Л. И. Брежнева. Значительная часть его имущества перешла в собственность государства. Вскоре был понижен в должности, а затем и арестован Юрий Чурбанов. Обыск в квартире и на даче, где жили Чурбанов и Галина, длился долго, но дал не особенно обильные плоды. Никаких бриллиантов не было найдено, ясно, что Чурбанов ждал ареста и готовился к нему. Часть имущества он просто уничтожил, другую часть спрятал, немало ценных вещей раздарил своим друзьям. Обыск происходил в присутствии пьяной Галины, и по окончании обыска она не только безропотно подписала протокол, но предложила всем участникам обыска... выпить вместе с ней, чтобы отметить это немаловажное событие.

Галине Брежневой, конечно, были оставлены ее шубы и платья, и некоторые из них она сейчас продает, жалуясь на «бедность». Хотя в стране ведется строгая борьба с алкоголизмом, Галину можно было нередко видеть с сумкой, полной бутылок с водкой. Но это очень горькая для нее водка. «Сладкая жизнь» кончилась для нее навсегда.

Ноябрь 1987 г.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я закончил этот очерк два года назад, но не так уж много можно к нему сегодня добавить. И Галина Брежнева, и ее брат Юрий лишены права получать персональные пенсии. Юрий Чурбанов осужден в конце 1988 года на 12 лет заключения за злоупотребление служебным положением и взятки. Он не согласен с приговором и пишет жалобы во все инстанции. Даже я, как председатель одной из специальных комиссий Съезда народных депутатов СССР, получил от него обширное заявление. В этом документе нет и тени раскаяния. Я допускаю, что во время следствия с Чурбановым обращались не лучшим образом. Но странно читать последнюю фразу этого документа: «Зачем и во имя чего потребовалось изолировать от общества пятидесятилетнего генерал-полковника?»

Напротив, вернулся из лагерей, отбыв свой пятилетний срок, живой и невредимый Борис Буряце. Он отметил свое освобождение среди небольшой компании друзей в ресторане Театрального общества. Он не стал наносить визита к «мадам» Брежневой, и я не думаю, чтобы ему возвратили ко­оперативную квартиру на улице Чехова. Впрочем, Галина настояла на встрече со своим бывшим другом и даже появилась вместе с ним на вечере в одном из творческих союзов. Досрочно вернулся из заключения и Колеватов. Он не был реабилитирован, но суд счел возможным сократить ему срок изоляции. Многие из масте­ров цирка встречали его с цветами и шубой на перроне вокзала. «Мы давали ему подарки, — признают они, — но от чистого сердца».

Галина Брежнева еще способна на эксцентричные поступки. В начале 1988 года она неожиданно пришла на балет в Большой театр, напев свое лучшее платье, но без бриллиантов. И надо сказать, что часть собравшейся публики бурно приветствовала ее. Я думаю, что это были те люди, которых именно перестройка лишила множества былых привилегий. Затем Галина неожиданно исчезла из Москвы, и ее несколько месяцев нигде не могли найти. Оказалось, что она сбежала «побродить по России» с одним из цыганских таборов. Не без труда ее удалось обнаружить и снова надолго водворить в больницу для лечения от алкоголизма. Она не присутствовала на судебном процессе над Юрием Чурбановым, и все попытки пригласить ее как свидетельницу кончились неудачей. Говоря о нем, она часто говорит сейчас, что ей «жаль Юрку», хотя по справедливости она должна была бы занять место рядом с ним на скамье подсудимых. По-моему, алкоголизм в нашем законодательстве давно уже не является смягчающим вину обстоятельством. Пока еще Галина живет в «царском селе». Но я не думаю, что эти дачи будут еще долго местом ее проживания.