(Газета "Советская молодежь" (07.03.1990))

Утром 8 ноября 1975 года в Балтийском море самолеты прицельно бомбили корабль. Самолетами были советские сверхновейшие истребители-бомбардировщики «Су-24». Цель — большой противолодочный корабль дважды Краснознаменного Балтийского флота. Имя — «Сторожевой». Бортовой номер — «500». Боекомплекта на корабле не было...

В КОНЦЕ СЕНТЯБРЯ 1989 года ведущий передачи ЦТ «Спутник телезрителя» Дмитрий Крылов проанонсировал одной строчкой, что следующий «Киносерпантин» представит сюжет о событиях на корабле «Сторожевой».

Очередной «Киносерпантин» начался много позже обычного, Марк Захаров ни о чем таком «внекиношном» не обмолвился. А затем «Спутник телезрителя» приказал долго жить, возродившись уже под названием «Телескоп».

Телеанонс всколыхнул Ригу. Пристало ли «Советской молодежи», газете, выходящей в морском городе, оставаться в стороне от событий, происходивших в нем? Тем более что автору этих строк довелось и раньше столкнуться с очевидцами осени 1975-го на Балтике и в его архиве сохранились интересные материалы.

Журналист «Советской молодежи» в ходе многомесячного расследования посетил не один город, беседовал с десятками разных людей, встретился с должностными лицами и чиновным корпусом самых разных сфер и рангов от среднего до наивысшего. Выясняя правду. За нее надо было бороться. Потому что она до сих пор сверхопасна для целого ряда лиц — далеко не малочисленного и с привычной легкостью манипулирующего рычагами мощной машины подавления, устрашения и расправы.

Всех я назову поименно.

Потому что «Сторожевой» — это проверка на совесть.

Это мой долг — журналиста, гражданина и человека.

Речь в этом очерке о героях и их палачах, трусоватой подлости и мужественном самоотречении, лихорадочном заквашивании тайны и человеческой искренности, садизме и стойкости, животном страхе за погоны с «зигзагами удачи» и подвиге во имя Отечества.

Подвиге капитана 3-го ранга Валерия Михайловича Саблина и экипажа ВПК «Сторожевой».

«НИКОГО НЕ ОСТАЛОСЬ»

ПОЭТИЧНО, что путь к морю начинается с моря. Поэтому-то я и встретился в Риге с начальником особого отдела военно-морской базы Владимиром Васильевичем ЛАРИОНОВЫМ. Меня интересовал «Сторожевой».

В первый день Владимир Васильевич был сверх меры вежлив и ласково-внимателен (очевидно, профессиональное). На второй — веско объявил по пунктам:

— Документальных материалов нет. Не осталось ни одного объективного свидетельства. А через пятые руки, это, знаете, нас может далеко завести...

НАИПЕРВЕЙШИЕ РУКИ

Из личной беседы автора с народным депутатом СССР, членом ЦК КПСС, Маршалом Советского Союза, Героем Советского Союза, лауреатом Ленинской премии, советником Председателя Верховного Совета СССР М. С. Горбачева — Сергеем Федоровичем АХРОМЕЕВЫМ. (Диктофонная запись — 11 октября 1989 года.)

— Сергей Федорович, 8 ноября 1975 года на большом противолодочном корабле дважды Краснознаменного Балтийского флота «Сторожевой» — бортовой номер «500» — произошло восстание экипажа. В связи с этим газета просит вашего содействия в части ознакомления с протоколами военного трибунала по этому вопросу. К кому и когда можно обратиться и можно ли сослаться на ваше имя? Ваше личное отношение к этому вопросу? Будет ли пересмотр этого дела в военном трибунале Союза ССР? Не считаете ли вы, что это дело с юридической стороны подлежит пересмотру не только в военном трибунале, но и в гражданском суде? Свидетели заявляют, что «Сторожевой» подвергся бомбардировке со стороны советской военной авиации.

— Сам факт, факт такой место имел. Но времени прошло уже достаточно много. Если бы сейчас меня спросили, как я его оцениваю, то я бы по-прежнему его оценивал так, как он оценен был тогда. Но я просто совершенно не был готов к такому вопросу. И чтобы на него ответить и не вводить людей в заблуждение, мне нужно познакомиться с материалом и вспомнить. Я готов, предположим, через какое-то время вернуться к этому вопросу. Для вашей газеты.

— В связи с этим. Можете ли вы принять меня в Москве по этому вопросу в то время, которое сочтете нужным назначить?

— Давайте. Предположим, мы где-то в ноябре сговоримся по этому вопросу с вами. Созвонимся.

— К кому я могу обратиться?

— Ко мне. Ко мне, раз уж вы ко мне обратились, давайте доводить это дело вместе до конца.

— Но куда? И Министерство обороны СССР большое, и Верховный Совет СССР.

— Телефон дайте. Вот, возьмите телефон у моего порученца, он вам даст телефон мой и мы с вами созвонимся.

— У майора Кузьмичева?

— У майора Кузьмичева.

АДЪЮТАНТ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА

СЛЕДУЮЩИЙ разговор — с офицером для особых поручений при советнике Председателя Верховного совета СССР — С. Ф. Ахромееве — майором Константином Павловичем КУЗЬМИЧЕВЫМ состоялся в Москве.

— Я доложил маршалу по вашему вопросу, а он подумал-подумал и отказал в приеме.

— Если маршал занят, то я готов встретиться с тем из его сотрудников, кого он назначит.

— Все его сотрудники — это я.

— В таком случае, пусть маршал назовет конкретно месяц, день и час приема, — я специально вылечу в Москву.

— Э-э, да маршал не знает, что случится через день, а вы говорите про следующий месяц.

— Ваши предложения?

— Ну, какие, собственно... Можете письмо написать, если еще хотите. А там все изложи те письменно.

— Зачем? Суть вопроса известна и маршалу, и вам.

— Ну, мало ли, что известна.

— А адрес?

— Записывайте. «Москва. Министерство обороны СССР» или «Москва, Верховный Совет СССР».

— Мальчик был такой, Константин Павлович, — Ванька Жуков. Тан он тоже большое письмо написал. И что из то го вышло? Ведь это то же самое — «На деревню, дедушке». Ведь обе названные вами инстанции получают десятки тысяч писем.

— Да уж, разгребать не успеваем. Ну так подумайте, отправьте где-нибудь через месячишко.

ПОКА один меряет время на «месячишки», а людей на «людишки», высокопоставленное лицо отказывается от собственного обещания, а третий выворачивается афоризмом «Никого не осталось», живет и работает молодой еще человек 37-ми крепких мужских лет. Виктор Михайлович Бородай.

Сын Андрейка ходит в третий класс, носится на велосипеде, смотрит налаженный отцом видеомагнитофон, улыбаясь лучисто и безмятежно, возится с построенной отцом моделью трехмачтовика.

Этот человек был и есть офицер флота. И таким он навсегда вошел в мою жизнь. Несмотря на разжалование по спешному приказу.

В ноябре 1975 года ему было 22 года. Техник высокочастотных блоков на ракетном комплексе БЧ-4, мичман экипажа «Сторожевого» Виктор Михайлович БОРОДАЙ.

МИЧМАН ФЛОТА

— ПО РОЖДЕНИЮ Я — человек не морской, — заметил вначале Бородай. — Кубань, Краснодарский край. Но была тяга к морю, с годами ставшая осознанной. Окончил школу-техникум ВМФ.

— А потом — Балтика...

— Да, в экипаж «Сторожевого» я попал мичманом.

— Что представлял собой корабль, на котором вы начали службу?

— Большой противолодочный корабль, новейшей, только что освоенной тогда серии типа «Буревестник» 1973 года постройки.

— Наши «доброжелатели» бросили «информацию» о том, что БПК был заграничной проектировки.

— Нет, рождение «Сторожевого», в отличие от первого «Варяга», было полностью отечественным.

— Сколько человек насчитывал экипаж?

— 150.

— Вопрос о вооружении.

— Два ракетных комплекса, реактивные бомбометные установки РБУ и положенная по штату артиллерия. Весьма мощная угроза для любой подводной лодки.

— Тип машин и скорость «Сторожевого»?

— Газотурбинный корабль на дизельном топливе. На форсаже скорость порядка 36 узлов.

— «Сторожевой» нес боевую службу в Атлантике?

— Не только. Мы находились на боевом дежурстве в Средиземном море. Приняли участие в учебных ракетных стрельбах. А как — мо жете судить сами, если командующий флотом объявил «Сторожевому» благодарность. В Ригу мы пришли для участия в параде на Даугаве в честь 58-й годовщины Великого Октября...

Андрей МАЙДАНОВ, спец. корр. «СМ».

(Продолжение следует.)

НА СНИМКАХ:
На Даугаве — праздник Великого Октября.
Виктор Михайлович Бородай с сыном Андреем.
Фото Геннадия МАЙДАНОВА.