(Газета "Советская молодежь" (16.03.1990))

Не забываются все-таки имена олимпийских чемпионов, особенно в таких небольших республиках, как Латвия. Давно уже не видел нашей прославленной саночницы Веры ЗОЗУЛИ и, когда мы встретились на одном из заседаний коллегии Госкомспорта республики, не смог удержаться от соблазна поговорить с ней. Причем не столько о развитии и перспективах санного спорта, сколько о ней самой, о ее радостях и печалях. Хотелось увидеть чемпионку не в ореоле олимпийской славы, а в обыденной жизни. Тем более что проблем у Веры за эти годы было предостаточно.

— Итак, Вера, давайте начнем с Лейк-Плэсида, олимпийского пика вашей спортивной карьеры. Что было потом?

— Была подготовка к Сараеву, где я в итоге оказаась пятой. Я не очень расстраивалась из-за того результата. Угнетало другое: за год до Сараевской Олимпиады меня и Ингриду Амантову по существу лишили личного тренера, «убрав» из сборной В. Тиликса.

— Вы хотите сказать, что для того решения не было никаких оснований?

— Конечно. Тиликс — прямой человек. Он много знал и много говорил о не порядках, царивших в сан ном спорте, и, естественно, многим мешал. Вот его и «убрали», написав кляузу в КГБ. Вспоминаю, как в декабре 1982 года его вызвали в Ригу из Свердловска и забрали прямо с самолета.

— Неужели без причин?

— Формальным поводом для этого послужила встреча Тиликса с его воспитанницей Р. Левалде, которая уехала вместе с мужем на постоянное жительство в ФРГ. А тот слыл ярым антисоветчиком. Вот и попал Тиликс в переплет, когда согласился выполнить просьбу Левалде и передать ее матери и сестре в Ригу кое-какие подарки. Конечно, он знал, что по тогдашним инструкциям делать это запрещалось, но разве мог он отказать в такой мелочи своей воспитан нице?

— И что же, Тиликса арестовали?

— В КГБ он провел неделю. Ему удалось доказать свою непричастность к антисоветской деятельности мужа Левалде, но. увы... Честный человек оказался опороченным уже самим фактом вы зова в КГБ. Больше за границу его не выпускали, а он, гордый, не стал просить об этом, ушел работать лесником. Так я потеряла личного тренера.

— Но ведь в сборной до статочно специалистов высокого класса.

— А я и не подвергаю сомнению их квалификацию. Просто хороший личный тренер видит мельчайшие недостатки своих воспитанников, то, что тренеру сборной из-за его постоянной занятости организационными вопросами просто не разглядеть. Не даром ведь Амантова после Лейк-Плэсида, где она завоевала бронзовую медаль, так и не вышла больше на свой прежний уровень, не попала даже в Калгари. Личный тренер как раз и способен принести спортсмену ту сотую долю секунды, что в санном спорте может решить исход борьбы за победу.

— После Сараева вы, Вера, простились с большим спортом и стали работать старшим тренером сборной Латвии...

—...но, как я говорю, на общественных началах. Дело в том, что Госкомспорт СССР решил еще на год сохранить мне, как олимпийской чемпионке, ставку члена сборной.

— Вы хотите сказать, что могли нигде не работать и все равно получали бы деньги? Кстати, сколько, если не секрет?

— 250 рублей в месяц. Причем получала бы я их, даже нигде не работая. Своеобразная пенсия, правда, только на один год. Наверно, это правильно. Ведь и большому спортсмену надо как- то определиться в жизни. А для этого требуются время и, увы, средства. Не для взятки, а для того, чтобы спокойно поразмыслить и выбрать наиболее приемлемый для себя вариант.

— В сборной Латвии тем не менее у вас не получилось...

— Да, там я работала всего восемь месяцев. Многое поняла. Например, что тренер, как и спортсмен, должен начинать с нуля, должен со своими воспитанниками пройти весь путь от начала до конца. В сборной республики как-то подошел один юноша и, положив эдак руку мне на плечо, небрежно произнес: «Вера, зачем нам кросс? Давай-ка лучше в футбольчик погоняем, а потом в баньку сходим». Таким тоном сказал, словно пива выпить позвал. Бывало и похуже. Вспоминаю, как в Сигулде из окон гостиницы мне под ноги летели пустые бутылки, когда молодежь гуляла. И ничего я не могла сделать. Короче, не была я для них авторитетом, а когда попыталась наиболее ретивых нарушителей поприжать, стала и вовсе плохой. Начались споры, жалобы, ссоры. И я ушла, решила окончить вуз, получить образование.

— Вы учились заочно?

— Да, в Малаховке, но Госкомспорт помог мне перейти на очное обучение, и я сумела уже в 1985 году защититься. Вернулась в Ригу и оказалась вообще никому не нужной. Помог И. Рамут, предложивший открыть отделение санного спорта при ДЮСШ сельского общества «Варпа».

— Тут-то вам и пришлось начинать с нуля.

— Еще с какого. Первый год вообще провела в подвале. В 69-й школе, где я работала, зал был расписан буквально по минутам, и приходилось заниматься в помещении тира. Ничего, выдержала все, в том числе и развод с мужем в 1986 году.

—...Итак, вы набрали себе группу детишек и стали с ними работать...

— Вот тогда-то я и почувствовала себя на своем месте. Вижу, как у моих ребятишек горят глаза, как гордятся они мной. Сейчас поняла ту свою ошибку: я не готова была работать на уровне сборной республики, мне надо было начинать с низов. За пять лет подготовила четырех кандидатов в мастера спорта. Думаю, в этом сезоне будет у меня и первый мастер.

— Ваша школа находится в Иманте, живете вы в Пурвциемсе. А трасса и вовсе в Сигулде, за 40 километров от Риги. Не устаете?

— Выручает машина. Свою личную «Волгу» использую практически как государственную. Ей девять лет, а прошла она уже 250 тысяч километров. В основном по маршруту Рига — Сигулда.

— Вам эта машина досталась за победу на Олимпиаде?

— Что значит досталась? Просто мне предоставили возможность купить ее за свои, подчеркиваю, свои деньги.

— А сколько стоила золотая медаль Лейк-Плэснда?

— Нам выдали по 800 долларов, плюс я получила после вычета всех налогов около двух тысяч советских рублей. Сумма не идет ни в какое сравнение с наградой за победу на последней Олимпиаде, когда чемпионы получали по 12 тысяч. Что ж, времена меняются.

— Вера, а не тянет вас на трассу, чтобы вновь стремительно скатиться вниз по ледяному желобу?

— Иногда хочется. Вспоминаю Калгари, где я была как туристка. Как же слабо выступили там наши девушки! Антипова с трудом оказалась лишь шестой. Думаю, если б я потренировалась, то в шестерку попала бы обязательно. Впрочем, это из области предположений. Сегодня я хочу реализовать себя в своих учениках. Есть у меня Аня Орлова. Ей пока толь ко 17 лет, но очень способная девочка. Может, когда-нибудь она или кто-то другой поднимется вновь на олимпийский пьедестал, испытает то, что когда-то испытала я. И цель себе ставлю именно такую: вырасти, уже будучи тренером, до олимпийской вершины. Как когда-то мы росли вместе с моим тренером Тиликсом.

— Спасибо за беседу.

Вел интервью Валерий КАРПУШКИН