(Газета "Советская молодежь" (23.03.1990))

Более чем стопятидесятилетняя история марксизма, в том числе и семь десятилетий попыток жить согласно его принципам, как известно даже самим хоть сколько-нибудь трезвомыслящим марксистам, так и не дала конкурентоспособной альтернативы буржуазному устройству. Более того — на долю народов Советского Союза выпали невиданные в мировой истории испытания умышленно созданным голодом, беспрецедентными репрессиями, жесточайшим подавлением всех и всяческих свобод.

Марксизм, а точнее — ряд его ошибочных установок, стал тем зернышком, которое, упав на российскую почву, дало столь удручающий результат. Что же это за ошибочные установки?

I

Какой из революционеров не стремится увидеть воочию плоды своей деятельности? Не были исключениями и Маркс с Энгельсом. Сколько раз они считали, что вот-вот капитализм рухнет и грядет «ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». Думается, что здесь нащупывается серьезное противоречие между выводами, которые они сделали как мыслители, теоретики — с одной стороны, и как революционеры — с другой.

Маркс неоднократно подчеркивал, что «ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества». В этой мысли, собственно говоря, и заключается одно из самых значительных и поистине бессмертных открытий Маркса. Но, как революционеру, ему было крайне важно установить: а настал ли уже тот момент, когда капитализм не оставляет простора для развития производительных сил? Сейчас, в конце XX века, мы можем сказать, что и ныне, через более чем 100 лет со дня смерти Маркса, капитализм все еще такой простор предоставляет. Тем яснее для нас ответ на этот вопрос применительно к XIX веку. Но можем ли мы осудить Маркса и Энгельса за то, что они отвечали на этот вопрос в разные периоды по-разному? Конечно, нет. И их возможности как мыслителей были не безграничны. Да могли ли они себе представить, что их максимализм, оставивший некоторый след в марксистском творческом наследии, поможет сыграть столь роковую роль в истории России?

Итак, первая из ошибочных установок марксизма — оптимистическая оценка степени готовности предпосылок для ликвидации буржуазного строя.

Отсюда — как вполне естественный и логичный шаг — неоднократно высказываемая Марксом и Энгельсом мысль о грядущей еще на их глазах пролетарской революции. Но пойдем по цепочке заблуждений дальше.

Для социальной революции уже готовы все материальные предпосылки — так считали Маркс и Энгельс. За чем же остановка? Достаточно чуть-чуть подтолкнуть старое общество, и оно развалится.

Вот что, в частности пишет Маркс в 1870 году: «Англичане обладают всеми необходимыми материальными предпосылками для социальной революции. Чего им недостает, так это духа обобщения и революционной страсти». Итак, да здравствует насилие — «повивальная бабка истории»? Еще в «Манифесте Коммунистической партии» было сказано: «Они (коммунисты. — Е. Г.) открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего! общественного строя».

А теперь представим себе революционное насилие (| самыми благородными намерениями) в стране, которая, как оказалось, не готова к социалистическим родам. В лучшем случае это быстро подавленный бланкистский мятеж, в худшем — национальная катастрофа (совсем свежий пример — Камбоджа).

Осталось теперь сказать и еще об одном крупном заблуждении Маркса и Энгельса: об их абсолютизации революционной роли пролетариата. Устойчивое убеждение в скором падении капитализма в условиях XIX века с неизбежностью приводило к выделению пролетариата как его могильщика. Так оно и было бы, если бы капитализм не продержался еще сто лет и при этом пролетариат как класс принципиально за эти годы не изменился. Можно ли теперь всерьез говорить о «пролетарской революции», о «революционной миссии пролетариата»? Нет, нет и еще раз нет.

КОНЕЧНО, все те ошибочные установки марксизма, о которых говорилось выше, выглядят таковыми только сейчас, а некоторые из них до сих пор являются источником политического вдохновения для иных руководителей. Тем более было бы удивительно, если бы эти свои ошибки Маркс и Энгельс увидели еще при своей жизни.

Однако следующее поколение социал-демократов отказалось от призывов к насильственной и вот-вот грядущей социалистической революции, отбросило идею о диктатуре пролетариата. Как показала вся последующая история Западной Европы и Северной Америки, это был шаг, в полной мере учитывавший реальности капитализма. И несмотря на определенные зигзаги в своей текущей политике, несмотря на изменения общей ситуации в своих странах, социал-демократы во многом добились своей цели — постепенного улучшения условий жизни трудящихся и всемерного развития демократии настолько, насколько позволяют рамки капитализма. А они позволяют многое... Наиболее характерные примеры — Швеция, ФРГ. Кстати, в проекте новой программы социал-демократической партии Германии было сказано: «Духовными корнями демократического социализма являются христианство, гуманистическая философия, учение Маркса об истории и обществе, а также опыт рабочего движения».

Таким образом, в качестве наследников Маркса выступают две силы: социал-демократия и отколовшееся в свое время от нее левое крыло — коммунисты. Каждое из этих течений подчеркивает особую важность тех или иных марксистских идей. Что же в первую очередь взяли на вооружение большевики?

Россия конца XIX — начала XX века быстро шла навстречу революции. Но какой? Самодержавие сдерживало развитие в стране капиталистических отношений, и особенно в деревне, где у большинства крестьян не было главного — собственности на землю. Но и в городах капитализм только-только начал формироваться. Свержение самодержавия в этих условиях позволяло резко ускорить развитие страны по западному пути, т. е. на повестке дня стоял вопрос о революции буржуазной.

Ленин конца 90-х — первых лет XX века — правоверный марксист. Ни о какой грядущей в России социалистической революции он и не помышляет. Первейшая задача — свержение самодержавия, открытие простора для капиталистического развития. Именно для капиталистического — об этом идет спор с народниками, отстаивающими мысль о своеобразии пути России. Но уже тут у Ленина начинает чувствоваться стремление выдать желаемое за действительное. Так, доказывая наличие капиталистического уклада жизни в стране, он идет на явную натяжку, включая в круг наемных рабочих и сельскохозяйственных рабочих, и надомников. В результате вместо 1,5 миллиона фабрично-заводских, горных и железнодорожных рабочих у него получается цифра в 10 миллионов пролетариев, в т. ч, 7,5 миллиона взрослых мужчин. А это «около половины всего взрослого мужского населения страны, участвующего в производстве материальных ценностей». Уже этим подсчетом Ленин недвусмысленно подготавливает сделанный в 1917 году вывод о готовности российского пролетариата к борьбе за свержение капиталистических порядков. Интересно на этом фоне смотрится его же высказывание 1922 года: «Необходимо... определить понятие «рабочий» таким образом, чтобы под это понятие подходили только те, кто на самом деле по своему жизненному положению должен был усвоить пролетарскую психологию. А это невозможно без долгих лет пребывания на фабрике, без всяких посторонних целей, а по общим условиям экономического и социального быта». Как видим, неожиданное для Ленина течение событий уже в первые пять лет социалистической революции и диктатуры пролетариата заставило его более реалистично подходить к определению величины и качества рядов рабочего класса. Но на дворе был уже год 1922-й, Октябрьская революция уже свершилась...

После краха иллюзий первой русской революции о возможности перехода власти к пролетариату Ленин снова возвращается на ортодоксально-марксистские позиции. В 1914 году в статье «Левонародничество и марксизм» он отмечает: «Экономическое развитие России и всего мира идет от крепостничества к капитализму и через крупный машинный капитализм к социализму. «Мечтания» об «ином» пути к социализму, кроме как через дальнейшее развитие капитализма, через крупное машинное капиталистическое производство, свойственны в России или либеральным баричам, или отсталым мелким хозяйчикам (мелким буржуа)». И это сказано за три (!) года до осуществленной под руководством Ленина социалистической революции!

Евгений ГОНТМАХЕР, доктор экономических наук.

(Продолжение следует.)