(Журнал "Смена" №17/1984)

В Италии, как известно, поют все. Иностранец, побывавший на родине Верди и Пуччини, поражается тому, что уже в самые ранние утренние часы из пиццерий, рестораций и маленьких кафе вместе с позвякиванием расставляемой посуды доносятся звонкие голоса официантов и поваров, распевающих арии из классических опер или наимоднейшие шлягеры,

В 1983 году вся страна распевала: «Я единственный итальянец, настоящий итальянец» — строчки из песни, которую сегодня можно назвать музыкальной визитной карточкой Италии.

...После того как автор и исполнитель отошел от микрофона и поклонился (шел очередной сан-ремовский фестиваль), в зале произошло минутное замешательство, которое тут же сменилось бурным и яростным взрывом оваций. Темпераментные итальянцы не скупились на эмоции. Певца в черной куртке, с белым узким шарфом на плечах буквально забросали цветами. Все — и в зале, и у экранов телевизоров — почувствовали: в бурном потоке однодневок сверкнула песня, которой суждена долгая жизнь. Она (речь идет о знаменитом «Итальяно») была признанием в любви и вместе с тем едким шаржем на своих соотечественников.

В тот вечер вся страна влюбилась в одного человека.

Того Кутуньо (его настоящее имя — Сальваторе) родился 7 июля 1944 года в семье довольно известного джазового музыканта. Его отец, Доменико, прекрасно играл на трубе. Сам Тото играет на пяти инструментах: на гитаре, контрабасе, фортепьяно, саксофоне и ударных. Он рано начал сочинять собственные композиции и работал не покладая рук, чтобы пробиться в композиторскую элиту: писал много и неровно, но, как ни банально это звучит, труд, помноженный на природную музыкальность, сделал свое дело. Композитор добился того, чего хотел. Причем на двух «фронтах»: на родине и во Франции. Три песни Кутуньо долгое время занимали верхние строчки во французских хит-парадах: «Бабье лето» в исполнении Джо Дассена, «Чао, бамбино» — Мирей Матье, «Напевая» — Мишеля Сарду. Позже общеевропейскую популярность завоевали «Одинокие» в исполнении Адриано Челентано. Но, несмотря на известность этих пьес в мире музыки, имя композитора оставалось в тени.

И вот Кутуньо выходит на сцену фестиваля в Сан-Ремо в качестве исполнителя (в тот момент ему было уже под сорок!). Чем решил он удивить «страну певцов», где на эстраде царствовали «рубаха-парень» Челентано, насмешливый рокер Друпи, романтичные Пупо и Фольо, эксцентричная Берте и множество других? Чем, наконец, мог он заинтриговать видавшую виды итальянскую публику, этот редко улыбающийся, статичный на сцене композитор с гитарой в руках? Быть может, уникальными вокальными данными? Вряд ли. Западногерманский журнал «Браво» назвал его голос «прокуренным» и исключительно благодаря этому «достоинству» сводящим с ума толпы молоденьких итальянок. Думаю, что журнал несколько преувеличивает вокальные дефекты певца, хотя он, разумеется, не Карузо. Важнее, наверное, индивидуальность, своя манера пения. И она — правда, простая и неброская — у Кутуньо есть. (Справедливости ради отметим, что голос его не лишен притягательности — мужественный, резкий, а временами теплый и мягкий, из тех голосов, про которые обычно говорят, что они «берут за душу».)

А, может быть, дело не в голосе, а в текстовой основе песен Кутуньо? Действительно, на родине он считается неплохим поэтом. Особенно сейчас, на фоне штампованных песенных текстов последнего времени, ловко сплетенных из самой расхожей итальянской лексики (аморе, спагетти, бамбино...) в расчете на экспорт. Недаром у нынешней итальянской молодежи сверхспросом пользуется продукция стиля-дразнилки «новая волна», появившегося как реакция на туповато-монотонные тексты, предлагаемые официальной эстрадой. «Новая волна» в Италии — это прежде всего издевательская словесная абракадабра: все слова знакомы, но стоят в таком порядке (точнее, беспорядке), что смысл фразы полностью ускользает.

Но вернемся к Кутуньо. Его стихи занимают промежуточное положение между этими крайностями. Кое-какие тексты, к сожалению, изрядно присыпаны сахарной пудрой, но в то же время — всегда! — необыкновенно музыкальны. Впрочем, это известное свойство итальянского языка — говорят, в нем все рифмуется со всем. Главная же особенность стихов Кутуньо—их безусловная искренность.

И все же главный секрет успеха Кутуньо-исполнителя — в его композиторском даровании. Он всегда остается мелодистом. При этом его никогда не подводит профессиональный вкус, он умеет предугадать, чего хочет слушатель. В рамках традиционной итальянской эстрады Кутуньо может делать все. Но к эксперименту не рвется.

...После триумфа в Сан-Ремо, в том же 1983 году, Кутуньо выпускает сольную пластинку «Итальяно», в мгновение ока ставшую «золотой». (Этот диск вышел по лицензии и в Советском Союзе.)

В год триумфа Кутуньо журналисты сбились с ног в погоне за интервью с ним. Но, к их огорчению, Кутуньо избегал и шаблонных расспросов газет, и длинных, многочасовых интервью для толстых журналов. Кутуньо не любит рассказывать о себе, считая, что вся его биография—в песнях. Газетчикам пришлось ограничиться «словесным портретом»: темноволосый, голубоглазый и темпераментный, типичный итальянец, каким его изображают в книгах и в кино. Рост 185 см, при этом всегда ходит на высоких каблуках. Личная жизнь его тоже не дает поводов для сенсаций: Тото предпочитает жить затворником в Милане с женой по имени Карла. Вместе они уже четырнадцать лет, детей не имеют. Любимое занятие Кутуньо, помимо музыки, — спорт. Увлекается горными лыжами, теннисом, подводной охотой. Вот, пожалуй, и все.

В настоящее время Кутуньо находится в отличной спортивно-музыкальной форме. Его мелодии постоянно входят в репертуар таких известных коллективов, как оркестры Поля Мориа и Джеймса Ласта. Жизнь его протекает в постоянном курсировании между миланскими и парижскими тон-ателье. Время от времени он устраивает себе гастроли, соглашается принять участие в телешоу разных стран и, конечно, продолжает много работать в студиях. Так что есть все основания надеяться, что этот трудолюбивый «настоящий итальянец» еще не раз удивит музыкальный мир своими проникновенными и оригинальными песнями.

Александр МАРКЕВИЧ