(Журнал "Смена" №15/1987)

Если бы несколько лет назад, когда я окончила школу и поступила в медицинское училище, мне сказали, что стану эстрадной певицей, ни за что бы не поверила. Мир эстрады, музыки казался мне настолько недоступным, что о нем и думать даже не смела. Но пела и танцевала еще со школы, хотя всерьез свое пение не воспринимала. Когда мне было лет шестнадцать, один латышский вокально-инструментальный ансамбль предложил съездить на гастроли по Закавказью, ребятам нужна была солистка. Съездила. А приехала в Ригу, снова вернулась к медицине: я тогда уже ходила на практику в больницу. Через пару лет меня еще раз «привлекли» к эстраде, теперь уже надолго — предложили работать в Рижском эстрадно-концертном объединении. На каких только сценах не приходилось выступать: и в ресторанах, и на открытых площадках... Нравилось то, что в работе была предоставлена полная самостоятельность: сама выбирала репертуар, сама осуществляла постановку и режиссуру песен. Кого-то такая свобода расслабляет, «разбалтывает», и поэтому, видимо, мы нередко встречаем на ресторанной эстраде откровенную халтуру. Для меня же возможность самостоятельной работы была постижением музыкальной профессии, той самой школой, которой не получила в детстве. Не скрою, приходилось тяжко, профессиональной помощи ждать не от кого. Сначала трудилась над своими номерами в одиночку. Вскоре почувствовала, что хочу не просто петь песню, а играть ее. Невольно в сознании вырисовывался образ, складывалось какое-то действо. Но передать театрализованный образ песни в форме монолога — значит недосказать что-то, «недорисовать»... Так стал складываться мой творческий коллектив единомышленников, ансамбль музыкантов и балет. Мы много гастролировали по стране, и наша программа варьете пользовалась популярностью.

К сожалению, слово «варьете» в последнее время дискредитировано. Произошло это в общем-то из-за того, что единственной сценой, где варьете — театр легкого жанра — можно увидеть, были именно ресторанные подмостки. А рестораны в большинстве случаев походили на «кабаки», этакие питейные заведения. Отсюда и варьете мы стали понимать чрезмерно упрощенно, как нечто облегченное, кокетливо-пикантное. Но ведь это не так! Варьете — тот самый театр песни, о котором в последнее время ведется немало разговоров. И он требует от своих артистов высочайшего профессионализма, образности и зрелищности, многогранности дарования и обязательно умения чувствовать время. На мой взгляд, сегодня варьете — одно из самых перспективных направлений в эстраде.

Еще работая в Рижском эстрадно-концертном объединении, я старалась в каждой песне создать единый художественный образ. Именно ему подчинялась и манера пения, и тембр голоса, и хореография, и костюм, и внешность. Так, на практике постигала азы эстрадной режиссуры. В какой-то момент почувствовала, что знаний маловато, да и надоело быть самоучкой. В 1984 году поступила в ГИТИС на отделение эстрадной режиссуры. А в новогоднюю ночь 1985 года мой коллектив впервые выступил на Центральном телевидении — мы показали танцевальную миниатюру «Мухоморы».

Видимо, дебют на телеэкране и стал переломным. Поняла, что мы достигли достаточного уровня профессионализма для выхода к всесоюзному зрителю. С телевидения пришел новый вызов на съемки. Но... Рижское эстрадно-концертное объединение решило показать свою власть над нашим коллективом, и в Москву нас не отпустили. Тогда мы расстались с объединением.

Началась новая жизнь и новые проблемы, которые, словно вечные спутники, сопровождают артистов эстрады: трудно с подбором репертуара, с современной музыкальной и усилительной аппаратурой. Не менее сложный вопрос — сценические костюмы. О том, чтобы шить их через филармонию, не может быть и речи: уйму времени занимает процесс оформления бумаг, затем пошива, а когда все этапы вроде бы позади — туалеты морально устаревают, выходят из моды... Поэтому сама беру в руки карандаш и фантазирую...

Меня часто спрашивают, не жалею ли, что не вышла на всесоюзную эстрадную сцену в более раннем возрасте? Нет, не жалею. Во-первых, та школа, которую я прошла, помогла найти свое амплуа, опробовать разные стили и выйти к широкому зрителю хорошо подготовленной, с определившейся точкой зрения на свое творчество. Во-вторых, мой возраст — 32 года — помогает найти общий язык с довольно обширной аудиторией. Я не ставлю перед собой задачи во что бы то ни стало нравиться только подросткам. Мне хотелось бы, чтобы песни, которые пою, проникли в душу, чтобы меня понимали люди мыслящие. А возраст, как мне кажется, границ не имеет. И поэтому мои героини — женщины, познавшие и любовь, и разлуку, много пережившие и передумавшие. но сохранившие, несмотря ни на что. доброту, надежду и теплоту в своих сердцах. Но не хочется все время грустить. У меня другой характер. Не чужда и сатира, и клоунада, и ритмы чарльстонов, рок-н-роллов.

С приходом на большую сцену в моей жизни мало что переменилось. По-прежнему основную часть времени отдаю работе. Но и от любимого дела иногда надо отдыхать. Тогда мы всем нашим дружным коллективом выбираемся на природу, к красивым лесным озерам. Ловим рыбу, купаемся, бродим по лесу. В эти часы удается немного побыть наедине с собою и даже помечтать о том, что когда-нибудь, видимо, в старости, у меня будет небольшой домик и огромный сад с цветником, где я буду садовником и буду бесконечно счастлива в окружении цветов.

Красота природы и красота искусства вряд ли могут оставлять человека равнодушным. В благодарность артистам зрители дарят цветы. И ты испытываешь к ним при этом ответное чувство. Прекрасные взаимоотношения! Однако приходилось видеть и другие. И мне очень бы не хотелось иметь рядом с собой каких-то назойливых «почитателей таланта», чтобы меня караулили у подъезда, следовали за мной тенью. Такое посягательство на свободу личности тягостно. Кумиромания же и идолопоклонничество, к сожалению, не признают того, что творческому человеку свобода действий и возможность бывать наедине необходимы.

В конце мая нынешнего года я впервые выехала за рубеж, на международный песенный конкурс «Братиславская лира». Впервые выступала без своего ансамбля, балета и музыкального руководителя — в сопровождении чехословацкого эстрадного оркестра. Боязно было, ведь представители шестнадцати стран, в том числе Болгарии, Польши, Венгрии, Италии, Швеции, ФРГ, приехали не на увеселительную прогулку. Мою «предстартовую лихорадку» бесконечными шутками старался снять Илья Резник. А тут еще и номер выступления выпал «13-й»...

Когда зачитывались оценки жюри, на какое-то мгновение я засомневалась в своих силах. Но лишь зазвучали первые аккорды «Вернисажа», этой удивительной песни-мечты, все страхи рассеялись. Мы победили!

Сегодня мы с Раймондом Паулсом и Ильей Резником готовим новые песенные роли. На фирме «Мелодия» выходит мой первый диск-гигант. Это может показаться странным, но мне больше нравится не само выступление на сцене, а репетиционная работа над номером, какие-то новации и эксперименты, процесс поиска гармонии. Не представляю, из каких образов сложатся будущие песни, но знаю точно, что с упоением буду работать над каждой новой.

Записала Татьяна СЕКРИДОВА