(Журнал «Смена» №16/1988)
Сосед заснул, убаюканный привычным
шумом автомобилей. И вдруг за стеной его малогабаритной квартиры явственно
раздался стук копыт. Прислушался — нет, не прогуливающий туристов старинный
экипаж. Здесь же, в доме, яростный ритм перерастал из рыси в галоп.
«Хулиганство!» — вздохнул сосед и, шаркая шлепанцами, побрел искать нарушителя
спокойствия. Даже если бы дверь, из-за которой доносился шум, ему открыл сам
идальго ламанчский на своем Росинанте, человек не удивился бы столь сказочному
обороту дел, а только повторил — хулиганство! — и потребовал выдворить лошадь
прочь. Примерно такая ситуация возникает в одной из песен Виктора Цоя, лидера
ленинградской рок-группы «Кино».
Пожелав ложащимся спать спокойной
ночи, Виктор забросил намечавшуюся было в его судьбе профессию резчика по
дереву и отправился трудиться истопником в котельную, которая стала известна
среди молодежи романтическим названием «Камчатка», где подолгу засиживались,
слушая композиции Цоя.
Чем выделяется этот
двадцатишестилетний юноша из ряда современных героев рок-н-ролла? Колоритной
восточной внешностью? Суровым выражением лица? Да. А еще — странной
уверенностью в своих силах.
В сущности, он поет о том же, о чем
другие рокеры, — о своем поколении. Сценический образ воплощается в манере
форсированно, с растяжкой произносить слова — похоже на стиль речи дворовой
шпаны.
Персонаж Виктора Цоя не просто готов
выйти под дождь, отправиться в путь, вступить в бой. Он таинственно улыбается
безусловной победе, даже когда сажает «алюминиевые огурцы на брезентовом поле».
И когда тонет, хотя, как и все, знает близлежащий брод. Дело не в том, что он
отказывается от легкого пути, дело в том, что, позвав за собой, манит не на
красивую гибель, а к выигрышу по большому счету.
Так уж сложилось, поет Цой — «где бы
ты ни был, что б ты ни делал, между землей и небом — война». И в тотальной
возне за место под солнцем уверенность в осмысленности на первый взгляд
иррациональных, «невыгодных» поступков служит залогом сохранения духовности.
В этом, собственно, и состоит цель
песенного героя Виктора Цоя. Цель, куда менее определенная, чем путь к ней, как
расплывчаты контуры любой идиллии. Не предлагая чудодейственных рецептов, не
скалясь на «отдельные недостатки», Цой просто заявляет: «дальше действовать
будем мы». И по дорогам снова мелькает плащ странствующего рыцаря.
Сценический облик Виктора Цоя удачно
дополняет пластика. Рисунок танца в его композициях ненавязчив — ритмичные
движения мягко перетекают одно в другое — изысканно плавная и вдруг — резко
контрастная графика тела аккомпанирует песне.
Молодежь отлично знает Цоя по
магнитофонным альбомам: «45» — 1982
г., «Начальник Камчатки» — 1984 г., «Ночь» и «Это не
любовь» — 1984 — 1986 гг., «Группа крови» — 1988 г. Помнит, как он начинал
выступать вместе с «Аквариумом». В курсе, как собирался состав «Кино»: гитарист
Юрий Каспарян, барабанщик Георгий Гурьянов, бас-гитара — сначала Александр
Титов (параллельно с работой в «Аквариуме»), потом Игорь Тихомиров из
«Джунглей».
С выходом на экраны художественного
фильма Сергея Соловьева «АССА» менее осведомленным слушателям можно будет
напоминать, кто такой Цой — ну, тот, что в финале картины поет: «Перемен мы
ждем, перемен!» Подобных зрителей, боюсь, окажется большинство. Неинформированность
возникает не по их вине — шутка ли углядеть певца, если он пару раз мелькнул в
музыкальных эпизодах телепрограммы «Взгляд», а более объемных его выступлений
нет ни в эфире, ни на крупных концертных площадках.
Фирма «Мелодия» выпустила диск-гигант
с записями «Кино». Но и здесь не обходится без сложностей. По госцене вы
пластинку с песнями Виктора Цоя вряд ли достанете, только раз в пять — десять
дороже — у спекулянта. Очевидно, мал тираж. Любая зарубежная фирма проявила бы
оперативность и, радуясь успеху своей продукции, быстро откликнулась на запросы
слушателей. У нас же создается впечатление, будто планирование — производство —
реализация специально созданы для взвинчивания цен на «черном рынке».
Честно говоря, пока, беседуя о роке
с обычными зрителями, а не с фанатами, не будешь знать, что ведешь речь именно,
скажем, о «Кино», а не о «всяких разных, которых развелось, плюнуть некуда»,
продуктивного разговора не получится. Не получается его и с руководящими
инстанциями, уверенными, что нынче открыты куда уж более торные дороги для
рока.
Однако проведение клубных концертов
по-прежнему встречает сложности и лишено маломальской рекламы. На большие
концертные площадки и в эфир, вытесняя лучшие группы, хлынула масса плохоньких.
Прогрессивные кооперативные и хозрасчетные формы в сфере культуры разъедает
недуг, уже всесторонне обнаруживший свою порочность в филармониях, — склонность
к сборным концертам, где к одному хорошему номеру выдается солидная «нагрузка».
Середняк оказывается более хватким,
удобным в обращении, приемлемым на все вкусы. Действительно, интересные артисты
зачастую резче, строптивее, конфликтнее — что с ними связываться? Так, похоже,
решили апологеты рока от журналистики, по совместительству освоившие профессию
менеджеров. Они прилежно и достаточно регулярно организуют гала-концерты,
фестивали, «дорожки», «волны», но занимают там по большей части своих знакомых
и тех, кого проще ангажировать. С одной стороны, это дает шанс молодняку, с
другой — слабый интерес публики к новоявленным посредственным группам вроде бы
наглядно подтверждает прогнозы о спаде увлечения роком. Прежде чем радоваться
или огорчаться, заслышав любимый рокерский возглас — «Мы вместе!», хочется
вспомнить поставленный встречно вопрос Виктора Цоя: в каком месте? Хотелось бы
дифференцировать качество отечественных групп, не ссылаясь то и дело на
западные аналоги — как правило, они от нас еще дальше, чем «Камчатка» от
широкой аудитории. А поступив так, предоставить рок-музыке достойное место в
художественной жизни. Сегодня, когда советским роком живо интересуются за
рубежом и «Кино» уже приобретает международную известность, странно и стыдно,
что порой его знать не знают или игнорируют на Родине.
Нина ТИХОНОВА
|