(Журнал «Огонек» №26/1989) 

Страшным сном кажутся достопамятные времена, когда под бравурные марши победившей серости к «идейным врагам социализма» была причислена выдающаяся британская рок—группа «Пинк Флойд». Все ее пластинки возглавили официальные «черные списки» продукции, запрещенные к распространению в СССР. Причиной стало упоминание в тексте одной из песен альбома «Последний отрезок пути» имени главы государства, пославшего своих сыновей воевать в Афганистан.

Посадка летающей тарелки с инопланетянами где—нибудь в районе Чистых прудов лет пять назад выглядела куда более реальной, нежели мысль о хотя бы одном концерном выступлении «Пинк Флойд» в Москве. И вот свершилось невозможное. Советская столица была включена в мировое гастрольное турне легендарного коллектива из Лондона с более чем двадцатилетней историей. В разговоре с лидером «Пинк Флойд», гитаристом Дэвидом ГИЛМОРОМ, удалось узнать много интересного...

— Дэвид, какой смысл заложен в предприятии по имени «Пинк Флойд»?

— Прежде всего музыкальный, восходящий к традициям блюза и классики, если понимать музыку как обязательный элемент жизни. Мы сторонники музыкальной концепции, завершенности в малом перед большим движением в пространстве. Затем смысл поэтический , поскольку поэзия и музыка составляют единое целое. Настоящая музыка и настоящая поэзия содержат внутри себя великую красоту.

— Есть ли у Вас любимые поэты?

— Конечно! Я очень хорошо знаком с русской лирикой, имею дома ее замечательные переводы на английский – Бальмонт, Брюсов, Есенин, Пастернак... Мои собственные музыкальные опыты в целом являются попыткой создать эквивалент образам, навеянным стихами.

— Кому принадлежит поэтическое начало наиболее известных, ставших почти классическими композиций, которые звучали на московских концертах «Пинк Флойд»?

— Концептуальной поэзией начиная с «Обратной стороны Луны», включая альбомы «Стена» и «Последний отрезок пути», в основном занимался Роджер Уотерс. В общем, так всегда было, пока мы работали вчетвером. Теперь нас осталось трое – Ричард Райт на клавишных, Ник Мэйсон на ударных и я на гитаре. Это творческое ядро группы, хотя на сцене и при записи исполнителей всегда бывает более десяти.

— Посещает ли вас ностальгия? Хотелось бы вам вернуться в далекие от нас шестидесятые годы, когда все начиналось?

— Иногда хочется и даже очень. Наверное потому, что тогда вокруг были симпатичные, безумно влюбленные в жизнь ребята, которые создавали музыку для себя и друзей, не думая о славе и деньгах. Увы такое возможно разве что во сне. В это «путешествие» я обязательно взял бы своих дочерей и сына...

— Около полугода назад вы вместе с Ричардом Райтом уже побывали в Советском Союзе. В прессе писали, что первый маршрут «Пинк Флойд» в нашу страну пролег через космодром «Байконур». Извините, но мы так и не поняли цели визита...

— Ни мне, ни Рику никогда не приходилось присутствовать при запуске настоящего космического корабля с экипажем. У нас была возможность поехать на мыс Канаверал во Флориду, где американцы запускают свои «Шаттлы». Но по совету своих французских друзей выбрали «Байконур». В нас победил европейский патриотизм. Зрелище, скажу вам, необыкновенное, потрясающе красивое. В качестве сувенира мы увезли с космодрома прекрасную цифровую запись старта гигантской ракеты, уносящей в черный космос трех смелых парней.

— Используете запись в следующем альбоме? Кстати, когда ожидается его выход?

— Раньше марта – апреля следующего года в студию вряд ли попадем, вот почему никаких обещаний дать не могу. «Нежные звуки грома», наша последняя работа, вызвала у слушателей и критиков неоднозначные, весьма противоречивые оценки. Мы торопились и не все замыслы довели до конца.

— Сколько всего альбомов записано группой?

— Четырнадцать, не считая сольных. Но по миру бродят десятки с музыкой «Пинк Флойд», произвольно, часто безвкусно составленные, с жутким качеством звука, поскольку записи делались пиратским способом на концертах.

— Вам лично, Дэвид, какой из «родных» альбомов больше всего нравится?

— Непростой вопрос. Наиболее сложной работой, пожалуй, была компоновка музыкального тракта фильма Антониони «Забриски пойнт». Режиссер требовал больше, чем мы сами в то время умели. Много позже, когда закончилась запись «Обратной стороны Луны», стало понятно, чего от нас хотели.

— Здесь, в Советском Союзе, вы не чувствуете себя, словно на «обратной стороне Луны»?

— О, нет! Здесь намного интереснее. Мы начинаем понимать многие вещи, у вас какая—то иная жизнь, более динамичная и чем—то напоминающая нам нашу молодость. Я люблю не только русских поэтов, много лет подряд слушаю произведения Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, старинные церковные хоралы и очень сожалею, что ваша молодежь мало использует все это мелодическое богатство. Если распорядиться им разумно и талантливо, о «русском роке» говорили бы на Западе куда серьезнее.

— Быть может, «Пинк Флойд» покажет пример, как это делается?

— Право есть над чем подумать...

Владимир МИШИН
Фото Юрия ФЕКЛИСТОВА