(Газета «Советская молодежь» (12.04.1990)) 

ИСТОРИЯ имеет свойство двигаться хоть и медленно (зачастую), но безостановочно.

Впрочем, иногда она движется скачками.

Вспомнить ВСЕ скачки — невозможно, да и нет нужды, ибо сейчас меня интересуют лишь некоторые. Скачок первый: вторая половина XIX века — начало XX. Говорить, в чем заключается этот скачок, тоже нет нужды. Достаточно назвать имена... Менделеев, Дарвин, Рентген, Герц, Беккерель, Мендель, Эдисон, Эйнштейн... Циолковский.

Жюль Верн, Герберт Уэллс. И еще: термодинамика, радиоактивность, телеграф, динамит, фотография, кино, генетика, электрон... Полет в космос? (Имя учителя из Калуги здесь уже упоминалось, других имен тоже хватает. Профессор Роберт Годдард, например. И чем массачусетский городок Вустер — не Калуга?)

Их не принимали, ибо даже для века просвещения идея реактивного движения в безвоздушной среде была... «слишком». Но век был и вправду просвещенный и оптимистичный — весьма. (Изобретатель Чарлз Кеттеринг: «Сфера моих интересов — будущее, ибо остаток моих дней я намерен провести именно там».)

Стремление в космос, разумеется, уходит корнями не в XIX век, но гораздо глубже. XIX стал рассветом. Трамплином. Мысль явилась. Слово было сказано (не зря Уэллс и Верн стоят ближе всех к Циолковскому и Годдарду), наступила очередь Дела...

Но Золотой век кончился быстро — в 1914-м. Первая мировая война. Следом за ней — вторая. Науку перестали считать панацеей. Наука уподобилась слепцу с картины, который идет к пропасти, таща за собой остальных. Роль авангарда, ведущего за ней все-таки признавали. Вот только — куда?

О космосе на время забыли... Но война — горячая — кончилась. На смену пришла холодная. И о космосе вспомнили.

4 октября 1957 года с планеты Земля, что в масштабах Вселенной — песчинка, поднялась песчинка же, меньшая в миллионы раз.

Еще одно имя: Спутник.

...Мы гордились. Выло чем гордиться. Потому что 12 апреля 1961 года Юра Гагарин сказал «поехали» и стал первым космонавтом.

Свершилось.

Гагарин был не просто «одним из миллионов», как скромно именовала его пресса, но и символом страны. Отличным символом. Его любили — он не утонул в потоке обожания. Он прославился — но прошел испытание славой. И когда он погиб, горе наше было искренним: «Знаете, каким он парнем был!..». А тогда, в апреле шестьдесят первого, успех Гагарина и Королева (тогдашнего «мистера X»), а значит и всего Союза, вызвал весьма бурную реакцию за океаном.

«В кратчайший срок стать вровень с Россией и опередить ее!» (Ха, лозунг «догнать и перегнать», оказывается, был в моде не только у нас! Хоть какое-то утешение...)

Утешение слабое, ибо 21 июля 1969 года отсек с гордым названием «Орел» совершил удачное прилунение. Первое... С Нейлом Армстронгом и Эдвином Олдрином на борту. Майкл Коллинз пребывал в орбитальном отсеке и, наверное, испытывал чувство бегуна, за метр до финишной ленты вынужденного пропустить вперед пусть друга, но все же — соперника. «АРМСТРОНГ: Алло, Хьюстон! Говорит Море Спокойствия. «Орел» сел.

ХЬЮСТОН: Вы заставили нас всех позеленеть от волнения! Теперь мы перевели дух... Тут у всех улыбки на лицах...

АРМСТРОНГ: На Луне тоже две улыбки.

КОЛЛИНЗ: Не забудьте еще одну — в космосе...»

А потом Нейл ступил на лунную поверхность; слова «Один небольшой шаг для, человека — огромный скачок для человечества» вошли в историю. Программа «Аполлон» достигла пика.

Мы неоднократно писали о ничтожной пользе от попирания лунного грунта, забывая при этом о громадной ценности технологии и опыта. Лидерство наше кончилось в 69-м, хотя мало кто из 528 миллионов людей, следивших за «операцией», это понимал...

В шестидесятых все наши «точные» науки, всех «физиков» охватила яростная лихорадка. Будущее было близко, совсем рядом, завтра. Еще один шаг, одно усилие — и мы научимся делать ВСЕ, и люди станут как боги, и придет светлая эпоха коммунизма. «Нам тайны нераскрытые раскрыть пора, лежат без пользы тайны, как в копилке, мы тайны эти скоро вырвем у ядра, на волю пустим джинна из бутылки». Так они думали. Радовались. Пели. (Об экологии в СССР не говорил тогда почти никто...) Было тут много и от политической оттепели, и от студенческого задора, и от мощного влияния тогдашних «лириков»...

Но довольно скоро энтузиазм прошел. Электроны в ускорителях разгонялись. «Токамаки» запускались, а управляемого синтеза все не было. «Марсы», «Венеры», «Протоны». «Союзы» и «Салюты» бороздили пространство, а в жизни простых обывателей не менялось ровным счетом ничего. Успех «Веги», провал «Фобоса» — какая разница?

Так было не только у нас, но и в Штатах. «Друзья-враги» наши, американцы, быстро забывают сенсации. Лунная одиссея пришла и ушла. Старты «Пионеров», «Викингов», «Вояджеров» и «Шаттлов» сделались обыденностью...

Мы же, обремененные системой, начали не просто равнодушно относиться к будущему, но бояться его. «Не пускать будущее к нам, обрубать его щупальца, выжигать их каленым железом» — это из книги Стругацких. Не о ком-нибудь писано — о нас, лапотных...

Истина, затертая до банальности и даже пошлости, все-таки остается истиной. Экономить на космонавтике — глупо, если не преступно. Дорога человечества ведет в космос — таков уж выбранный гомо сапиенсом путь экспансии. Выбранный еще в пору первобытнообщинного строя, когда люди грелись у костров и упорно глядели на звездное небо, желая при этом странного...

Я, увы, не наделен даром предвидения: варианты будущего существуют для меня лишь под большим вопросительным знаком. Но порой в минуты, когда мозг устает воспринимать бесконечную информацию о контактах разного рода и степени тесноты, о телепатии, телепиро- и прочем кинезе, привидениях, маленьких зеленых человечках и многом другом, я думаю: а если все это хоть на десятую, сотую часть — не галлюцинации, не бред, не вымысел?

Не вымысел? Не перейдет ли количество в качество? Количество паранормальных явлений в новое качество земной цивилизации? Не стоим ли мы на пороге нового СКАЧКА?

И если это так, человечество должно помнить: Историю его как цивилизации делают не фашисты, популисты, стагнаты и радикалы. Ее делают «люди, желающие странного».

Слава Богу, такие еще рождаются.

Александр ГАРРОС,
учащийся 9-го класса Пушкинского лицея.