(Газета «Советская молодежь» (10.07.1990)) 

О рынке, суверенитете Латвии, «своих» деньгах и проч. 

НЕДАВНО пришлось услышать любопытное замечание одного крупного американского предпринимателя, заметившего неподдельный интерес наших соотечественников к очередному заседанию очередной сессии Верховного Совета. У нас в Штатах, с ухмылкой говорил он, когда выступает сенатор, его никто не слушает; если выступает член правительства, можно прислушаться — будет что-нибудь просить; но если выступает бизнесмен, надо держать ухо востро; за этим последует дело. К сожалению, у нас бизнесменов такого полета пока нет, а руки у них спутаны настолько, что им остается только просить. Зато уж депутаты всех рангов поднаторели в телевизионных шоу, поэтому и впечатление такое, что за их спичами последует дело. Однако дело пока доходит лишь до переименований улиц и повышения цен.

При таком подходе колбаса и прочая снедь, всякие престижные шмутки посыпятся нам на голову не скоро. «Все хотят жить хорошо, но не знают как», — замечает скептик. Прагматик характеризует государственную торговлю следующим пассажем: «Это купить — как украсть, и продать — как подарить». Исходя из такой посылки, можно цены раскручивать до бесконечности. Нынешнее правительство Латвии пришло к власти на лозунгах демократий, и «самый демократичный парламент» вдруг вместо того, чтобы раскрепостить производителя, увяз по уши в директивном ценообразовании.

Чтобы заработал рынок, нужен капитал. В Литве благодаря блокаде «деловые люди» успешно его делают на бензине. В Латвии уже успешно и на бензине, а теперь и на спиртных напитках и на табаке. Еще известный американский экономист Дж. Гелбрейт заметил, что стремление к прибыли схоже с половым влечением и соотносится как безусловный половой рефлекс. Здесь уж не до нравственности и чистого, светлого суверенитета. Сейчас сторонников суверенитета часто пугают мировыми ценами на сырьевые ресурсы. Действительно, переход Межрегиональных расчетов с внутренних на мировые цены был бы равнозначен потере Прибалтийскими республиками примерно десятой части национального дохода. Но это было бы не так опасно в случае, если б у нас действовала эффективная экономическая система. Ведь мировой опыт доказывает, что самые благополучные страны живут за счет продукции, прибавочная стоимость которой создается обработкой, и причем без особых сырьевых запасов (ФРГ, Япония, Южная Корея и др.). Может, поэтому есть смысл заняться экономикой, а не названиями улиц и директивными ценами? Суверенитет должен проявляться через достаток на витринах улиц, а не в их названиях! Простимулировав теневую экономику повышением цен, наш Верховный Совет должен помнить, что рынок и демократия — это адекватные понятия! Мы рынок пока создаем с «черного хода», поэтому есть опасность, что и демократия останется на задворках.

В арифметике существует четыре основных действия, однако наши законодатели упорно используют два: отнять и разделить. Повысить цены — это отнять у людей часть дохода, а разделить его — это уже прерогатива тех, кто поближе к сферам распределения и обмена. Хотя весь мир давно живет по всем четырем правилам арифметики: это — умножить национальное богатство, прибавить на социальные нужды, а уж затем разделить по труду и капиталу, отнять у дельцов теневой экономики и плутократов.

Американцы основное внимание уделяют сфере производства, для них предприятие — это курица, несущая золотые яйца. А у нас все делят и, делят, причем до такой степени доделились, что для кое-кого сфера торговли уже несет страусиные золотые яйца, ничего не давая республике. К сожалению, в эту гонку включился и наш Верховный Совет.

Еще интереснее звучат идеи о денежной реформе, а точнее о новом витке старого принципа: отнять и разделить. Так вот, маленькие государства Свазиленд и Лесото тоже имеют национальное денежное обращение. В одном случае денежной единицей служит лилангети, в другом — лоти. Однако о реальном государственном суверенитете и говорить здесь не приходится, ибо, как хорошо известно, и политика, и экономика каждой из этих стран очень сильно зависят от ЮАР. В то же время в Люксембурге, вполне самостоятельном, экономически развитом государстве, наравне с собственной валютой узаконенным платежным средством служит бельгийский франк. Очевидно, что ни одна развитая страна Запада не сочла бы для себя возможным поддержать проект замены национального денежного обращения на общеевропейское, если бы это наносило серьезный ущерб ее суверенитету.

Истории также известны примеры обращения региональных денег. В частности, для некоторых провинций Российской империи специально осуществлялись национальные денежные выпуски. Например, в Прибалтике во второй половине XVIII в. имели хождение так называемые ливонезы, в Грузии и Польше в первой половине XIX в. — соответственно динары и злотые, в Финляндии со второй половины XX в. — пенни. Особенность этих денег состояла в том, что их обращение было ограничено национальной территорией, тогда как общегосударственная монета принималась повсеместно. Так же обращаются современные региональные деньги — шотландские фунты стерлингов, имеющие хождение в рамках системы денежного обращения Великобритании.

Чтобы ввести в республике свои деньги, надо будет для начала отнять от нашего общего котла средства, чтобы профинансировать эту глобальную затею. Причем еще никто не доказал, стоит ли овчинка выделки в реальных расходах на такой шаг. В любой ситуации, в силу своего географического положения, Прибалтика приговорена сотрудничать с СССР. Дефицит торгового баланса в отношении с другими республиками может привести к резкому падению курса новой валюты по отношению к рублю. Теневая экономика попытается, как это она делает успешно сейчас, перераспределить имеющуюся товарную массу в республике в свою пользу. Конечно, новые правительственные структуры, введя новые дензнаки и, соответственно, завладев безграничной бюрократической властью, попытаются ей что-нибудь противопоставить из рецептов старой административно-командной системы. Думаю, победителей здесь не будет, скорей всего легальная и нелегальная экономики, как обычно, договорятся о сферах раздела. В любом случае в проигрыше останется народ. И тут вдохновители реформ начнут поиск виновных, ведь сам себя у нас никто не наказывает! Надеюсь, это не будет, как в Польше, где после года действия плана Бальцеровича и возникших новых социальных неурядиц Лех Валенса вдруг свалил ответственность за все экономические беды на коммунистов и евреев. Свою теневую экономику он как-то в расчет не берет, хотя ее видно и невооруженным глазом даже за пределами Польши. Чтобы этого не произошло в нашей республике, а большинство и оппозиция Верховного Совета начали наконец понимать друг друга, во имя реального, а не бумажного суверенитета надо уже сегодня раскрепощать предприятия, сделать людей хозяевами своего дела, социально защитить каждого человека от безграмотности и грядущих проблем структурной перестройки. Ну и, конечно, необходим межнациональный консенсус, а не идеологизированные структуры нарождающейся национальной квазибюрократии.

Ю. БАЛТГАЙЛИС,
аспирант АОН при ЦК КПСС.