(Газета «Советская молодежь» (12.07.1990)) 

ДВОРЯНСТВО. Сегодня это слово несет в себе оттенок экзотики и ностальгии. Оно вытравливалось из нашего обихода так же, как дворяне — из нашего общества.

Чем живут люди, называющие себя дворянами? — с этим вопросом я пришел в деревянный двухэтажный домик на одной из тихих улиц Минска, где расположилась Координационная рада (совет) Белорусского союза дворян (шляхты). Имя моего собеседника — Петр Гуща.

— Вы — дворянин?

— Разумеется. Человек не дворянского происхождения не имеет никакого права начинать подобного дела учреждать дворянское общество. Я происхожу из древнего рода — рода Бельских, которые в свою очередь ответвление рода великих князей литовских, если точнее — князя Ольгерда.

Наше дворянское общество существует давно — 12 лет назад в нем было три человека, сегодня — более 300.

— Простите, откуда вам известна ваша родословная?

— Мы имеем историческую память, документы. Я всегда знал, к какому классу принадлежу.

— Если можно, о вашем прошлом.

— Я долго сидел в тюрьме по статьям «за антисоветскую пропаганду» и «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государственный и общественный строй». Моего прадеда убили комсомольцы. Дед Беломор-канал копал. Бабушка в 37-м десять лет получила. Отец уголь в Иркутской области копал. У нас в роду нет никого, кто бы не преследовался людьми, проповедующими социализм.

— Ваше образование?

— Я окончил духовную семинарию. Но мои убеждения не нужны были ни церкви, ни тем, кто контролирует церковь.

— Чем занималось ваше общество на протяжении 12 лет?

— Разыскивали людей, которые принадлежат к старинным белорусским родам, поскольку сохранились списки. Согласно этим документам, существует 6 разделов: к примеру, 1-й — наименее родовитые, 5-й — титулованные, 6-й — благородного происхождения.

— В вашем обществе блюдется указанная градация?

— Нет, потому что с утратой Речью Посполитой своей государственной самостоятельности родовитость в Российском государстве надо было доказывать. А в силу разных причин некоторая часть шляхты не имела необходимых документов. Поэтому многие получали дворянство заново.

— Чем намерен заниматься ваш союз?

— Наш долг — влиять на общество. При этом каждый из нас должен усердно трудиться на своем рабочем месте.

— Социальный состав общества?

— От инвалидов до членов в компартии.

— Вы хотели бы поделить завтрашнее общество на дворян, купцов, разночинцев и холопов?

— Нет. Разумеется, те времена ушли. Люди должны быть равны.

— Хочет ли белорусская шляхта вернуть имущество, экспроприированное у нее после октября 17-го?

— Нет, да и где то отнятое? Под гусеницами бульдозеров? Что забирать? — камни, груду кирпичей? Это нереально. Я думаю, если что-то по существу изменится в государстве, многие умные люди из нас вновь добьются высокого положения.

— Вы — белорусские дворяне. Какие вопросы культурного возрождения народа поднимает союз?

— Должен возвращаться наш язык. Он должен иметь господствующее положение.

— Но язык — лишь часть культуры…

— Разумеется, но — основная часть. Кроме того, мы считаем, что должны возвратиться традиции и купечества, и крестьянства.

— В последнее время появились монархические партии. Ваше отношение к ним?

— Мы считаем, что Россия не исчерпала полностью возможностей монархического строя. Поэтому все те институты, которые были разогнаны силой, постепенно вновь возникнут. То, что не отмерло естественным путем; должно возвратиться. Вернется и монархия. Мы — за конституционную монархию.

— Ваше отношение к обществу «Память»?

— Мы не вмешиваемся. Мы лишь думаем, как бы эта «Память» не развернула деятельность в Белоруссии. Нам хватит поляков и полещуков, которые разрывают нацию! Мы, например, знаем, что в Вилейке во время освещения костела висели польские флаги. Мы — против! Или, скажем, в Красном костеле Минска службы проходят на польском языке. Я считаю — отнять костел! Это белорусская земля, белорусский язык — государственный. Будьте добры все лучшее отдать белорусскому языку. Мы тут хозяева, и нам решать, кому, где и на каком языке говорить.

— Вы не боитесь, что окружающих может оттолкнуть тот факт, что большинство членов вашего общества — ранее судимые?

— На руководящие посты союза мы предпочитаем брать людей, которые прошли огонь, воду и медные трубы, были в местах лишения свободы, — потому что они не согнутся.

— Есть ли у вас отряды самообороны?

— Мы планируем их создать. Мы не позволим, чтобы хоть кого-то избивали. Физического насилия нам не надо ни в какой форме. Недели через три вы уже узнаете...

— Что это будет?

— Мы хотим провести марш по улицам города, чтобы люди видели, что такие отряды есть. А охранять они будут дворы и подъезды, где живут члены нашего союза.

— Говоря о готовности драться, вы, верующие, преступаете одну из христианских догм — мысль о смирении и непротивлении злу насилием.

— Написано: «Будьте в мире, если сможете, со всеми». Если сможете...

— На ваших заседаниях невозможно присутствовать?

— Неровен час, нам придется вновь уходить глубоко-глубоко. У нас структура двухэтажная: одна часть легализовалась, а если ее выбьют, останется другая, нижняя. И если начнутся беспорядки и нас будут бить, то, конечно, будем бить и мы...

От автора.

П. Гуща отказался показать мне как старую программу Белорусского союза дворян (шляхты), так и наметки новой, мотивируя это тем, что союз ждет окончания XXVIII съезда КПСС, чтобы, опираясь на его решения, скорректировать свои планы. Не переориентироваться, конечно, на борьбу за коммунизм, а определить свои методы — легальные или нет,

Сергей ШАПРАН,
корр. «СМ» в Минске.