(Газета «Неделя» №43/1982) 

Футбол — как жизнь, он — одно из ее проявлений, и, как в жизни, в нем серьезной уживается со смешным, суровое — с трогательным. Проносятся один за другим футбольные сезоны, оставляя в памяти и в репортерских записях незабываемые мгновения встреч — у кромки поля, в раздевалках, на спортивных базах.

...Четыре десятилетия назад произошло мое «проникновение в эпицентр» большого футбола. Мы учились в одной школе с Игорем Нетто — в 281-й московской, в Уланском переулке. Нетто был на два класса старше меня. В футбол он играл лучше всех на Сретенке и в ее окрестностях и был нашим кумиром. Даже в школьные времена я называл его Игорем Александровичем.

Он жил в Даевом переулке, в дома 11, квартире 8, и в этой же квартире жил мой одноклассник Толя Русов (ныне Анатолий Анатольевич — ведущий инженер в одном из столичных институтов), Я подгадывал момент, когда Толи абсолютно точно не было дома, приходил к ним и нажимал кнопку звонка не два раза («К Русовым»), а один («К Нетто»), Иногда мне везло: дверь открывал будущий, бессменный в течение многих лет, капитан «Спартака» и сборной СССР, чемпион Мельбурнской Олимпиады, первый чемпион Европы, кавалер ордена Ленина. «Игорь Александрович,— говорил я (пареньку на два года старше себя), — а Толя дома?» «Сейчас узнаем, — отвечал кумир, стучал в дверь к Русовым и убеждался: — Нет». «Вы позволите оставить ему записку?» — «Пожалуйста», — Нетто приглашал меня в комнату, где на стене были укреплены крест-накрест две клюшки для русского хоккея и между ними мячик; усаживал за стол, подавал лист бумаги и карандаш. «Толя, — выводил я по возможности медленнее, — заходил к тебе, не застал, к сожалению, а было очень нужно. Встретимся завтра в школе». Больше писать было нечего, приходилось откланиваться. Этот день считался днем удачи: еще бы, побывать дома у Игоря Нетто, пообщаться с ним!

Много лет спустя я рассказал Игорю Александровичу о своих хитростях. Он слегка улыбнулся, строгий и аскетичный, вечно неудовлетворенный собой и требовательный к партнерам, твердо убежденный, что сыграть всегда можно тоньше и остроумнее. В дни нынешних матчей ветеранов он по-прежнему восхищает филигранной техникой, неустанным челночным снованием от ворот до ворот, от штрафной до штрафной; к нему, эталонному хавбеку, сходятся все нити матча.

Мне выпала честь быть в гостях у Игоря Александровича в день его 50-летия. У него собралось несколько старых друзей-спартаковцев: Николай Тимофеевич Дементьев, Никита Павлович Симонян, Сергей Сергеевич Сальников, Анатолий Михайлович Ильин. Супруга юбиляра Ольга Михайловна Яковлева, ведущая актриса Московского театра на Малой Бронной, хлопотала у стола (немного странно было видеть чеховскую Нину Заречную, тургеневскую Наталью Петровну из «Месяца в деревне», арбузовскую Таню подающей салат и жаркое). За столом сидели выдающиеся футболисты и говорили, вспоминали, шутливо пикировались. Дементьев сказал: «А знаешь, Игорь, тебе на старые деньги пятьсот лет исполнилось!» (эта своеобразная шутка наверняка в раздевалке привела бы команду в подходящее предматчевое настроение). Симонян напомнил, как во время игры с чемпионами мира 1954 года, футболистами ФРГ, на стадионе «Динамо» в 1955 году, нечаянно столкнулись близ своей штрафной площадки Нетто и Масленкин; мяч отскочил к соперникам, и те едва не забили. Нетто сгоряча выдал Масленкину: «Ты какой полузащитник? Правый? А я левый! И вот (он прочертил бутцей по траве линию, разделяющую поле пополам) — за эту черту не ходи!» За столом хохотали, Игорь Александрович, тоже смеясь, уверял: «Да не было этого! Это они придумали, для красного словца!»

Под впечатлением происходившего я отважился тут же, на месте, сочинить величальные стихи. Сперва показал их присутствовавшим спартаковским ветеранам, они одобрили; все поставили под ними свои подписи, а затем стихи были оглашены (да простятся мои поэтические огрехи):

Это имя прославлено и воспето,
Это имя так много значит для
                                                нас,—
Искусный Нетто, отважный Нетто,
Совесть футбола, его экстра-класс.

Оно никогда не будет забыто
И не утратит свой ореол.
Нетто — не просто полузащита,
Нетто — поистине весь футбол.

Идут поколения вереницей,
Мячу подвластны десятки стран,
Но вряд ли где-то еще родится
В двадцатом веке такой капитан.

Ты рыцарь футбола для целого
                                                света,
Можно гордиться твоею судьбой.
С днем рождения, Игорь Нетто!
Счастье — на поле идти за тобой!

Не было тогда за юбилейным столом одного из той же спартаковской когорты, тоже олимпийского чемпиона,— Анатолия Константиновича Исаева. Он уже вовсю работал как тренер с ивановским «Текстильщиком», который, между прочим, второй год подряд занимает первое место в своей зоне второй лиги. «Великолепной восьмеркой» (по номеру на футболке) назвал некогда Исаева капитан сборной Англии Билли Райт. Невозможно забыть гол, забитый Исаевым в ворота итальянской «Фиорентины» в 1957 году: мяч катился ему навстречу он мчался к мячу и ударом метров с тридцати пяти всадил его в ворота флорентийцев. Как и многие очевидцы, я тогда выразил Исаеву восхищение этим голом.

— А самого интересного никто не знает, кроме нас, тех, кто был на поле,— ответил Исаев.— Во время игры прошел дождик, на сетке ворот повисли капли воды. Удар у меня получился таким резким, что вратарь попятился, отступил в ворота, мяч рванул сетку, и на итальянского голкипера пролился дождь, хотя над стадионом было уже ясно. Красивое зрелище!..

Время шло, и осенью 1962 года я стал свидетелем установки на календарную игру с московским «Динамо»; задачу ставил тогдашний наставник спартаковцев Никита Павлович Симонян.

— Если мы и сегодня проиграем, на призовое место надежд не останется,— заявил тренер. — Поэтому прошу вас: максимум собранности и стараний. И, пожалуйста, без трагедий. Как говорится, с весельем и отвагой!

Веселья поначалу не было: в автобусе по пути из подмосковной Тарасовки в Лужники я видел только нахмуренные брови и устремленные прямо перед собой глаза футболистов. В раздевалке, едва сняв плащи, они начали разминаться. Вдруг в раздевалку вошел Лев Яшин с мячом в руках. «Это что еще такое? — воскликнул второй тренер «Спартака» Николай Дементьев.— Лазутчик? Тактику выведать надеешься?» «Что ты, Тимофеич, — простодушно улыбнулся. Яшин. — Один мой приятель, ваш болельщик, донимает: пойди, мол, к спартаковцам, собери их автографы на мяч. Вы уж распишитесь, ребята, а?» Спартаковцы с шутками расписывались на мяче; не сделал этого лишь один паренек из дублирующего состава. «А ты что же?» — спросил его Яшин. «А кто я такой, чтобы автографы давать?» — смущенно ответил паренек. «Как это кто? — возразил Яшин. — Завтра, может, ты самой первой звездой и окажешься! Расписывайся!»

Первый тайм окончился 0:0. В раздевалке Симонян сказал нечто вроде: «Все правильно, только побыстрее и повеселее», — и ушел на трибуну. Наступила тишина. «А на мне футболку порвали, — произнес Галимзян Хусаинов,— В чем же на второй тайм идти?» «Надевай мою, — предложил Анатолий Ильин.— Я заявлен запасным, но, чувствую, сегодня не пригожусь». Футболка с номером 11, сшитая на рослого Ильина, оказалась Хусаинову чуть ли не до пят. В этом красном «макси платье» с белой полосой на груди Галимзян выплыл на середину раздевалки, сделал несколько утрированных пируэтов, с возгласом: «Умирающий лебедь — спартаковский вариант!» — улегся на пол, и лишь кисть руки вздрагивала, как делается в балете. «Ох, Гиля! — заметил Анатолий Крутиков,— Лучше бы вместо танцев поразмыслил: ты ведь самый маленький в команде. Я бы этого не вынес...» Раздался общий смех, а с ним — звонок, вызывающий на поле. Спартаковцы весело пошли из раздевалки, весело выиграли второй тайм, затем — почти все остальные матчи и стали чемпионами СССР 1962 года.

Вспоминается начало ноября 1963 года, собрание кандидатов в сборную СССР перед отборочным матчем чемпионата Европы — с командой Италии. Мы, несколько репортеров, допущенных на этот совет, окружили Льва Яшина. «Лев Иванович, какое у вас настроение перед игрой в Риме?» — спросил один из нас. «Не знаю, какое у меня будет настроение через неделю к вечеру»,— развел руками Яшин (через неделю к вечеру он взял пенальти, пробитый Сандро Маццолой). «Оно у вас должно быть отличным,— наседал репортер,— вы блестяще сыграли за сборную мира против сборной Англии!» «И все-таки мы проиграли»,— пожал плечами Яшин. «Проиграла сборная мира во втором тайме, когда в воротах стояли не вы, — настаивал репортер.— А вы не пропустили ни одного мяча, взяли одиннадцатиметровый». «Все равно проиграли,— отвечал Яшин.— Я стоял или не я, а счет-то не в нашу пользу»... Я тогда подумал: если он так воспринимает результат матча, в котором играл 45 минут за символическую команду, просуществовавшую всего 30 минут, то как же болеет он за свое кровное дело в рядах родного «Динамо» и сборной СССР! Как солидарен с собратьями «по оружию», футболистами! И вспомнил его слова, обращенные к юному спартаковскому дублеру: «Завтра, может, ты самой первой звездой и окажешься». Добрый старший товарищ.

Серьезное уживается со смешным, суровое с трогательным... В 1973 году в Москве выступала сборная ФРГ; я взял интервью у ее центрфорварда Герда Мюллера, носившего прозвища «человек-гол» и «бомбардировщик». В заключение беседы Мюллер вдруг спросил: «Подскажите, где я могу купить настоящий русский самовар?» «Вы имеете в виду, вероятно, электрический?» — уточнил я. «А какой еще может быть?» — удивился Мюллер, Услышав описание того медного «первоисточника», который кипятят раскаленными угольями, раздувая их посредством сапога, Мюллер пришел в восторг: именно такой самовар ему необходим, он поручит поиски администратору команды, «А уж сапог и в Мюнхене найдется!» — сказал на прощание «человек-гол».

Во время Московской Олимпиады мою копилку футбольных историй пополнил Фрэнк Тейлор, президент Международной ассоциации спортивной прессы.

У меня был друг, вратарь команды «Манчестер Юнайтед» Фрэнк Свифт,— рассказал Тейлор,— Наш самолет упал и разбился близ Мюнхена в 1958 году, остались живы лишь некоторые: Мат Басби, Бобби Чарльтон, я. А Свифт погиб вместе с другими... Надо отметить, что нередко он выступал и за сборную Англии. И вот однажды в Турине, где болельщики-«тиффози» особенно экспрессивны, был матч сборных Италии и Англии; Свифт стоял в воротах. При счете 4:0 в пользу Британии один из «тиффози» ринулся с трибуны на поле, держа наперевес, словно копье, длинный и острый зонт. На кого он намеревался направить свое оружие, мы так и не узнали: в два прыжка возле него оказался огромный и добродушный Фрэнк Свифт. Он дружелюбно обнял разъяренного болельщика и что-то сказал ему с широкой улыбкой. Тот опустил зонт, повернулся и пошел на свое место. Стадион приветствовал вратаря-миротворца овацией... После матча на прощальном банкете представители Итальянской федераций футбола провозгласили тост за Фрэнка, «который так хорошо знает итальянский язык, что сумел двумя-тремя словами успокоить туринского «тиффози». «Что вы ему сказали, мистер Свифт?» Наш вратарь застенчиво поднялся во весь свои гигантский рост.

Итальянский язык я не знаю,— сказал он, — наверное, этот парень понимает по-английски. Я ему улыбнулся, чтобы видели зрители, и шепнул; «Иди на место, а то я тебе этот зонтик воткну...» — и сказал, куда...

Товарищеский матч между сборными СССР и Франции, весна 1965 года. При счете 3:2 в нашу пользу форвард французов Филипп Гонде подхватил мяч в центре поля, рванулся с ним вперед, неожиданно пробил. Счет стал 3:3. После матча я спросил капитана французской сборной Марселя Артелеза: что особенно запомнится ему в этой игре? Артелеза ответил: «У нас в центре нападения играет Гонде, по прозвищу «Бакалавр» (он студент Сорбонны). Филипп выписывает в тетрадку изречения всяких мыслителей, заучивает наизусть и по любому поводу цитирует нам. Когда сегодня он сквитал счет и мы, партнеры, кинулись поздравлять его, Гонде сказал: «Как говорил Пьер Буаст (ученый XVIII века), на какие ходули мы бы ни вставали, без своих ног не обойдешься...»

Уходят с поля игроки, их уводит возраст. Остаются вот такие истории, добрая память, дружба. Приходят новые — свыкаешься с ними, знакомишься ближе, потом настает и их час прощания с зеленым полем. Но всегда остается футбол, неисчерпаемый и нестареющий.

НА СНИМКЕ: перед началом собрания кандидатов в сборную СССР 3 ноября 1963 года (слева направо): Э. Малофеев, Г. Логофет, В. Глотов, Э. Мудрик, М. Месхи, В. Понедельник, А. Крутиков, В. Короленков, В. Воронин, А. Корнеев, А. Шестернев, В. Метревели, В, Иванов, Л. Яшин. Публикуется впервые.

Эдуард ЦЕРКОВЕР
Фото Н. Рахманова