(Журнал "Новое время" №35/87)

Александр Розенбаум, популярный песенный поэт, композитор и исполнитель, пришел на эстраду не сразу. После окончания в 1974 году Ленинградского медицинского института он стал работать врачем-реаниматором на «Скорой помощи». Вторым его призванием была музыка. Он не только занимался в музыкальном училище, но и сочинял, исполнял собственные песни, участвовал в студенческих спектаклях.

Постепенно увлечение становится главным делом. Широко известны его баллады, посвященные городу на Неве, песни о войне. Недавно фирма «Мелодия» собрала их в диск «Эпитафия».

История популярности Александра Розенбаума непроста; особенно «везло» ему на самые удивительные слухи. Его имя ставили рядом с такими исполнителями, как Токарев, Новиков... Первый из названных — эмигрант, живет в США, второй — совершил уголовное преступление. Александр  Розенбаум же — артист Ленконцерта! Но, бывает, приезжаю в областной центр на гастроли, рассказывает он, а директор филармонии спрашивает: «Это какой Розенбаум? Он что — уже вернулся?».

После участия Розенбаума в «Музыкальном ринге», передаче Центрального телевидения, казалось, все стало на свои места. И все же до сих пор у некоторых слушателей его имя ассоциируется с разухабистыми «одесскими» песнями. Как он сам оценивает «блатную лирику»?

— Это просто стилизация, — говорит Александр Розенбаум. — Песни были  навеяны рассказами Бабеля. Меня попросили написать музыку к студенческим спектаклям. Ведь из пятисот написанных мною песен — «одесских» чуть больше двадцати. Этап в моей песенной биографии, не больше. Не отрекаюсь от них, но сам не понимаю, почему вокруг жанровых, «драматургических»  песен разгорелся такой сыр-бор. Я шефствую над колонией несовершеннолетних — пою им военные песни, и они прекрасно понимают меня. Когда я теперь приезжаю туда, меня просят исполнить не «Гоп-стоп», а «Дорогу жизни» — песню о блокадном Ленинграде.

— Кстати, как Вы относитесь к «блатным» песням Владимира Высоцкого, к его песням-сказкам?

— Хорошо отношусь. Заметьте, там ведь не воровская среда романтизируется. Возьмите «Маню». Это же песня о Поступке, об огромной силе человеческой души. Героиня не предала любимого... Это главное, и слушатели  прекрасно разбираются, что к чему. Конечно, чтобы показать это, не обязательно нужен такой фон — воровская среда. Но, как говорится, из уже написанной песни слов не выкинешь...

— Как рождаются Ваши песни?

— По-разному. Скажем, меня потрясло стихотворение Евгения Евтушенко «Бабий яр», но музыки долго не было, целых пять лет. Потом я побывал в Бабьем яру, представил, как там все это происходило, почувствовал,    что это не в них — в меня стреляют, и родилась единственно верная интонация.

А «Казачья» песня получилась за пятнадцать минут. Значит, я внутренне был подготовлен к ней. Причем, написал ее в Ленинграде. А когда довелось приехать на Дон, настоящие донские казаки приняли эту песню как свою...

— Что для Вас главное — текст или музыка?

— У меня в одном стихотворении есть такие строчки:

Музыкант лишь тот,
кто слышит слово,
Поэт лишь тот,
кто с музыкой в ладу.

— Вы как-то сказали: «Песня должна бить в «десятку». Что Вы имели в виду?

— Песня должна давать максимальный эмоциональный посыл. Развлекательная песня — по-настоящему развлечь, проблемная —  затронуть самые тонкие струны души, заставить  задуматься.

— Приведите пример.

— Ну, их много.  Скажем, «Бьется в тесной печурке огонь»... Времени она неподвластна!

— Как Вы относитесь к року?

— Мне нравится и рок, и «металл», и балет — только бы это было сделано профессионально. Вот чего я действительно не люблю, так это ажиотажа вокруг «металла» и хулиганства.

— В одной из песен Вы поете: «Лечу я песни петь шахтерам в Воркуту». Часто бывали там?

— В Воркуте был три раза, и всякий раз с удовольствием. Люблю людей, которые умеют работать по-настоящему в экстремальных условиях. Они добрее и чище, меньше избалованы.

Еще будучи студентом, шесть лет подряд ездил в Ухту лес валить. Я, между прочим, был там пильщиком-вальщиком леса четвертого разряда. Этой зимой собираюсь поехать в Воркуту снова. Люблю этот город зимой.

— Почему?

— Если уж зима, так зима, северная, настоящая! Я максималист.

 Интервью взял Иван ИСАЕВ