(Газета "Собеседник" №24/1986)

 Всякий раз, когда телевидение транслирует очередной фестиваль в Сан-Ремо, мы получаем много откликов. Но последнее время они стали в основном критическими. «Почему так стремительно падает исполнительское качество на фестивале?» — спрашивают читатели. Чтобы понять происходящее, нужно внимательнее вглядеться в тень от огней Сан-Ремо.

 В 1966  году  Луиджи   приехал к известному поэту Моголу.

— Я  хочу  выступить  в  Сан-Ремо,— сказал   он.— Переделай мне текст, ты же хорошо
знаешь требования фестиваля.

— Поверь мне, Луиджи, тебе не нужно это, ты певец не для Сан-Ремо... Зачем тебе фестиваль?

— Надоело быть только авторитетным   певцом,— возразил гость.— Вон Челентано — распродает    свои    пластинки и   возглавляет   списки.   Хочу и я, хотя бы раз, занять первое место...

Потом Могол видел его выступление по телевизору. «Это было ужасное зрелище,— вспоминает он,— казалось, Луиджи задыхался на сан-ремовской сцене. Лицо его было земляного цвета...» Песня в финал не прошла.

Ориетте Берти, выступавшей с композицией «Я, ты и розы». А поздним вечером 26 января 1967 года в одной из сан-ремовских гостиниц раздался выстрел: замечательный генуэзский кантауторе Луиджи Тенко покончил жизнь самоубийством.

«Я люблю итальянскую публику,— говорилось в оставленной записке,— и посвятил ей пять лет своей жизни. На этот шаг я иду не потому, что устал от жизни (вовсе нет), это акт протеста против аудитории, пославшей «Я, ты и розы» в финал... Надеюсь, что это заставит кое-кого задуматься. Чао. Луиджи».

В день похорон Тенко в театре «Аристон» проходил заключительный парад сан-ремовского фестиваля. И словно насмешка звучал рефрен песни-победительницы: «...жизнь будет продолжаться, и мир не остановится»... Мир, действительно, не остановился, но популярность фестиваля пошла на убыль.

Кто такие кантауторе? На что они претендуют? Чего хотят? «Они рассказывают повседневные истории,— пишет журналистка Карла Стампа,— которые порой заставляют людей задумываться. Они все делают сами: сами пишут музыку, тексты, сами поют и играют (в переводе кантауторе — поющий автор). Эти парни мало ценят славу и деньги...» «Я пишу и пою потому, что люблю жизнь,— говорит кантауторе Луччо Далла,— потому, что люблю людей, стены, дворцы и дворы моей Болоньи, потому, что люблю велосипеды, колесящие по ее улицам, и луну, освещающую ее по вечерам...» В этих словах заключается суть творчества кантауторе. Сначала их было немного, потом — целая армия: Умберто Бинди, Бруно Даудзи, Фабрицио Де Андре, Серджо Эндриго, составляющие так называемую «генуэзскую школу», Роберто Веккьоне, Паоло Конте... Одни из них — музыканты-профессионалы, другие — любители профессионального уровня. Так, например, Паоло Конте проводит рабочий день в адвокатской конторе, а Роберто Веккьоне преподает итальянский язык в миланской школе...

Почему же представителю истинно итальянского музыкального направления поэт Могол (Милано Джулио Рапетти) не советовал ехать на фестиваль итальянской песни в Сан-Ремо?

Своим появлением фестиваль обязан двум людям: администратору муниципального казино Сан-Ремо Пьеру Бусетти и журналисту Анджело Ницца. В послевоенные годы число посетителей казино было незначительно, что очень тревожило его администратора. Глядя на покрытые пылью спицы рулетки и нетронутые столбики разноцветных жетонов, он лихорадочно изыскивал способы вернуть клиентов за игорные столы. Нужно было найти эффектный рекламный трюк, который восстановил бы былую популярность заведения.

И вот в Сан-Ремо проездом оказался предприимчивый журналист итальянского радио Анджело Ницца. Бусетти поделился с ним своими заботами. Оценив ситуацию, Ницца сразу же уловил, что дело с мертвой точки можно сдвинуть только крепким «профессиональным ударом». Было решено, что с 27 по 31 января 1951 года здесь будут проходить выступления лучших  певцов  Италии.  Выступлениям придали форму конкурса, который администратор окрестил «Фестивалем песни». Но главным было то, что руководители государственного радио согласились транслировать фестиваль в эфир. Первый его день прошел довольно-таки скромно: публика была рассеянна, а радиослушатели воспринимали трансляцию из Сан-Ремо как обычный вечерний концерт. То, что в мире итальянской культуры произошло событие, стало ясно лишь на следующий день, когда голосованием начали отбирать песни для финала. Италия моментально вышла из послевоенной спячки: по всей стране заключались пари, поклонники неистово отстаивали своих любимцев, Сан-Ремо пьянило, Сан-Ремо открывало новые горизонты. А тем временем подошел финал фестиваля Ведущий Нунцио Филогама объявил: «Большинством голосов победительницей признана Нилла Пицци с песней «Спасибо за цветы».

На следующий год успех вновь сопутствовал Нилле Пицци. Правда, теперь фестиваль проходил в иной обстановке: столики заменили широкими креслами, обтянутыми бархатом, для параллельного сопровождения певцов на сцене играли два оркестра, публика в основном состояла из кинематографистов, финансистов, хозяев крупных салонов мод, ювелиров... Но исполнители оставались прежними: дуэт Фазайо, Аккиле Тольяни, Фло Санднос — словом, вся та же гвардия сверкающих брильянтином добродушных парней и простосердечных девочек в перманенте. Зрители единодушно признали лучшей патриотическую песню «Летит голубка».

Новая эпоха началась с победы Доменико Модуньо. Уже само название песни-победительницы — «Раскрашенный синим в синеве» — говорило об усложненности текста. В нем стали виднеться различные символические предсказания, метафорическое воспевание свободы и даже предчувствие близких космических полетов. Как бы то ни было, но с победой Модуньо «сентиментальная крестьянская Италия отжила свое на сцене, и молодежь начала петь и играть так, как ей подсказывали представители «индустриальной цивилизации» — англичане и американцы». Фестиваль в Сан-Ремо, являющийся, по выражению социолога Джанни Борньа, зеркалом, отражающим социальную жизнь Италии, становится отныне ареной, на которой в музыкальной форме разыгрывается то, что Федерико Феллини назвал «сладкой жизнью»... В 1959 году с песней «Идет дождь» Доменико Модуньо вместе с Джонни Дорелли вновь занимает первое место. А с 1961 года фестиваль Сан-Ремо в ритмах рока устремился к своей роковой черте. Первый кантауторе — Джино Паоли остается публикой незамеченным. Но иначе и не могло быть: в Сан-Ремо уже сформировался определенный вкус, исключающий успех истинно итальянской музыки. Что, например, было итальянского в рок-н-ролльных экзерсисах Челентано и Литл Тони? Один из них прыгал по сцене, пружиня коленями, а другой вообще исполнял песню, повернувшись к залу спиной. «Но не только экстравагантной манерой поразил тогда Адриано,— рассказывает Могол.— Слова песни, которую он пел, были написаны мною. Текст назывался «Хочу десять тысяч поцелуев». Адриано убрал из названия «хочу», прибавил «14 поцелуев» — и лишил меня таким образом авторства...» Так будущий хозяин «клана» Адриано Челентано положил в Сан-Ремо начало ожесточенной, все позволяющей борьбе за успех. В прошлом часовщик с окраины Милана, ставший в 1957 году победителем первого итальянского конкурса рок-н-ролла, на II фестивале Челентано фактически повторил роль, сыгранную им в фильме Феллини «Сладкая жизнь»,— роль рок-певца из модного ночного клуба. Тогда еще он был с роком на «ты». Но немного позднее, когда чистый рок-н-ролл начнет увядать, Челентано скажет знаменитую фразу, являющуюся ключом к секрету его феноменального успеха: «Я понял, что с музыкальными интеллектуалами мне не по пути. Я увидел, что нужно быть ближе к простой публике, к простым людям...» В 1970 году Адриано Челентано и его жена Клаудиа Мори заняли первое место с социально острой композицией «Кто не работает — тот не любит» и поставили таким образом на золотых страницах сан-ремовской летописи точку...

70-е годы. Бывший еще недавно для итальянцев таким же обязательным событием, как новогодняя лотерея или праздник крещения, фестиваль окончательно утратил свой престиж и успех. «Кантауторе не ездят сюда по традиции,— отмечала пресса,— а неаполитанские певцы из опасения, что их сглазят (жителей Неаполя называют самыми суеверными людьми в мире)». Своего рода лицом фестиваля тех лет некоторые журналисты считают выступление Донателлы Ретторе, известной под эстрадным псевдонимом Кобра. В 1977 году, исполняя песенку «Карамель», она забрасывала зал конфетами... «Воображение истощилось,— жаловалась печать,— дешевые трючки, рассчитанные на младенцев,— вот что мы видим на некогда славной сцене Сан-Ремо».

В 1980 году победу здесь одержал Тото Кутуньо со своей песней «Только мы». Тогда он впервые выступил как исполнитель: ранее в музыкальном мире Кутуньо был известен как незаурядный композитор, автор многих популярных песен, исполняемых Челентано, Мирей Матье («Чао, бамбино...»), Джо Дассеном («Бабье лето») и другими. Почему же Тото запел сам? Устоялось мнение, что он не был удовлетворен исполнением своих произведений другими. Что же, автору виднее. Но, беседуя прошлым летом с музыкальным критиком болонского издания «Иль Ресто дель Карлино» Уберто Пьерони, который приезжал в нашу страну в качестве клавишника группы Рикардо Фольи, я услышал обратное суждение: «Он, бесспорно, талантливейший композитор. Но как певец... Некоторые полагают, что Тото поет свои песни не потому, что ему не нравится, как это делают другие, а совсем наоборот: он использует мастерство известных певцов — от Челентано до Матье — для того, чтобы при своих невыдающихся, прямо скажем, вокальных данных выступать на концертах и выпускать пластинки. То есть какая-нибудь песня Кутуньо в исполнении, скажем, Челентано очень быстро становится популярной. Вслед за этим Кутуньо начинает исполнять ее сам. Но в сознании публики его манера и стиль по инерции ассоциируются с принесшим песне успех исполнением Челентано. Вокальные дефекты Тото остаются таким образом незамеченными: ведь перед публикой фактически Челентано в образе Кутуньо. Понимаете?»

1982 год принес успех на сан-ремовской сцене Рикардо Фольи («Повседневные истории»), третье место заняла жена победителя Виола Валентино («Романтика»), а вторыми остались муж и жена — дуэт Аль Бано и Ромина Пауэр с композицией «Феличита» («Счастье»).

Семейная пара Аль Бано и Ромины многим в Италии и за рубежом кажется удивительной: он сын крестьян из маленького поселка Челлино-Сан-Марко, она — дочь знаменитого голливудского актера Тирона Пауэра... «Как могло такое случиться?» — недоумевают любопытные до чужих тайн люди.

А на самом деле все было достаточно просто. В 1961 году 17-летний Альбано Корризи (Аль Бано — его сценический псевдоним) покинул родной поселок и отправился в Милан. Здесь он сменил множество рабочих мест. И, обладая прекрасным природным голосом, однажды обратился по объявлению в «клан» Челентано. Его прослушали и приняли. В «клане» его обязанностью было не совсем творческое дело: на концертах и съемках создавать вокальный фон хозяину. Вскоре Аль Бано расстается с «кланом» и начинает самостоятельные выступления. В 1966 песня «На солнце» приносит ему первый успех: победа в конкурсе «Летний диск». Затем следует период неудач... В 1969 году Аль Бано приглашают на съемки фильма «Солнце». Здесь он и познакомился со своей будущей женой. «С Аль Бано мы снялись в трех фильмах,— рассказывает его жена,— он научил меня понимать жизнь в ее конкретности. Научил любить природу, объяснял, как подрезают деревья, как едят морских ежей... Другие же говорили мне не о жизни, а о какой-то алхимии».

Так образовался семейный дуэт Аль Бано и Ромина Пауэр. И вот они в Сан-Ремо. О себе они говорит: «Мы поем о себе, о нашей любви. Каждая наша композиция — это маленькая миниатюра нашего счастья...»

1983 год. На сан-ремовской сцене награждают победителей — «Матиа Базар» с песней «Римские каникулы». Бывшие студенты генуэзских вузов Джан Карло Гольци, Альдо Сальваторе Стеллита, Карло Марале и Антонелла Руджиеро не новички в Сан-Ремо: в 1978 году их композиция «...И сказать «прощай» была удостоена первой премии. Секрет успеха этого коллектива, по мнению журналиста газеты «Унита» Джульетто Кьезы, заключается в том, что участники его «вдохнули жизнь в некогда популярные песенки 50-х годов, скорее даже в старый дух легкой музыки тех лет, облекая его в иное музыкальное содержание и пропитывая острой иронией по отношению к культурным моделям того времени».

И, наконец, юбилейный — тридцать пятый фестиваль. Он был тоже достаточно показательным: публика резко изменила свое отношение к экзотическому одеянию и экстравагантным выходкам на сцене — теперь они стали верным шагом к неудачам. Что касается распределения мест в финале, то первыми оказались «Рикки э повери» («Если я влюблюсь»), вторым — гость из Мексики, четырнадцатилетний Луис Мигель («Мы сегодняшние ребята», песня Тото Кутуньо), а третьей была ветеран фестиваля — она здесь уже в десятый раз — Джильола Чинкуэтти.

Музыковеды полагают, что знаменитый конкурс постепенно возвращается в итальянское русло. Что ж, надежды сами по себе хорошие — но суждено ли им исполниться? Ведь интриги, большие и малые уступки довольно-таки засорили русло, неизвестно, куда поведет оно фестивали в Сан-Ремо. Точно ясно одно: оно не вернется ко временам «парней, которые мало ценят деньги».

Андрей Мудров,Сергей Швидкий.